|
Дуэлянт №3
ГОЛОД
Едва ли существует какая-то деятельность, какое-то занятие,
которое начиналось бы с таких огромных надежд и ожиданий
и которое все же терпело бы крах с такой неизменностью, как любовь.
Если бы это касалось какой-либо иной деятельности,
люди сделали бы все возможное, чтобы понять причины неудачи,
и научились бы поступать наилучшим для данного дела образом –
или отказались бы от этой деятельности.
Эрих Фромм
Виктор Лукин захлопнул книжку, вышел из вагона и поднялся по эскалатору. Он миновал здание института, в котором когда-то учился. Он не узнал его и прошел мимо. Лукину не захотелось возвращаться, когда он понял это. Был ноябрь, было холодновато и вечерело. Он решил, что будет искать общежитие, оно должно быть недалеко.
Он не узнавал района возле Новодевичьего монастыря, где когда-то жил целых пять лет. Вот здесь тогда был троллейбусный парк. В оставленных на ночь троллейбусах он, бывало, даже засыпал после буйного отмечания конца сессии. Леня Поляков рассказывал, что приходил сюда с девушками. А сейчас тут шикарное здание для офисов. Может, правда, троллейбусный парк был и не здесь.
Общежитие Лукин узнал сразу же. Фасад был отремонтирован, но внутренний дворик оставался таким же загаженным. Он прошел мимо переполненного мусором контейнера ко входу. Над входом была вывеска какого-то учреждения, Лукин не запомнил — какого. Это было уже совсем не важно и не интересно.
Он заглянул в одно из окон на первом этаже. По его расчетам это должно было быть окно комнаты, в которой он жил. Но белые рулонные жалюзи были опущены, и ничего он не увидел. Сегодняшняя ностальгическая прогулка оказалась явно безнадежной, ничто не откликалось в душе, не прозвучало никакого эха.
Все же неустроенный внутренний дворик напомнил ему одно давнее-давнее утро...
***
Было типично советское утро - хмурое, с каким-то халтурно-деловым оттенком. Витя проснулся, потер голову о железную спинку кровати и, не найдя тапочек, опустил голые ноги на пол. Это было седьмое утро, когда не было денег и никто не давал в долг, а была только водка, приносимая в общежитие друзьями и просто знакомыми, которым негде было выпить. Он стряхнул со ступни прилипший окурок, нашел под кроватью туфли и кое-как оделся.
В сортире на полу валялась копейка. Умываясь, Витя долго поглядывал на нее, потом высморкался и плюнул, стараясь попасть в монету. Не попал.
Витя сунул под мышку книгу и поехал в институт.
Звонок уже давно отзвенел, когда он появился в аудитории. Извинившись перед добродушным старичком-профессором, Витя сел за последний стол с Леней Поляковым. Леня был красив, элегантен и высок, почти одного роста с Витей, что им обоим импонировало.
- Опять проспал? - спросил Леня.
- Когда неделю не поешь, проспишь даже страшный суд.
Леня порылся в кармане и под столом протянул Вите мятый рубль.
- Возьми от щедрот.
- Со степухи верну. - Витя открыл “Сравнительные жизнеописания” Плутарха и стал читать, не обращая внимание на происходящее. Впрочем, на профессора иногда он поглядывал. Тот сам ни на что не обращал внимания, увлеченно балагуря о своем, любимом.
После занятий Витя вспомнил общежитскую комнату на четыре койкоместа и чуть не завыл. Очень хотелось побыть одному. Но одному можно было побыть только на улице, а погода поздней осенью не благоприятствовала прогулкам. Он пошел в институтский читальный зал.
В тот день там было малолюдно. На длинных столах были расставлены лампы с абажурами из зеленого стекла, и от этого становилось уютнее и теплее на душе, будто очутился у себя дома в своем далеком городке. Витя выбрал уголок, где была только одна девушка. Она была среднего роста, даже ниже среднего. Одевалась она неброско, но дорого по меркам того времени. Вернее, носимые ею вещи можно было купить только в сертификатных «Березках». Сетью этих магазинов могли пользоваться только иностранцы, дипломаты и другие ловкие люди. За пределами «Березок» вещи стоили значительно дороже. Впрочем, Витя тогда ничего не знал о «Березках». Просто бросились в глаза ее новые красивые джинсы.
Неожиданно захотелось ей улыбнуться, но улыбка получилась робкая, даже почти не улыбка. Пришлось читать. «Девушка интересная, - думал он. - Кажется, ее зовут Лиза Шульгина». Он попробовал заниматься, но большим удовольствием было смотреть на девушку. Она достала из сумки яблоко и огляделась. Почему-то показалось, что ей неудобно хрустеть яблоком в тихом читальном зале. Видно, он очень заинтересованно глядел на красно-желтый сочный плод. Он все-таки смог улыбнуться ей, и вдруг девушка протянула ему яблоко.
- Хотите?
- Очень. Я весь день мечтал о яблоках.
Лиза достала из сумки еще одно. Они надкусили яблоки одновременно и рассмеялись. Потом они много раз выходили курить в фойе. А когда сигареты кончились, Витя, не одеваясь, под мокрым снегом сбегал в киоск у метро и на Ленькин рубль накупил сигарет.
В общежитие он вернулся поздно. В комнате горела лампа на хозяйственном столе, стоящем сразу же у дверей. Шкаф с давно не тертым зеркалом разделял комнату на две части. На трех кроватях ворочались и сопели первокурсники. Леня Поляков примостился на стуле у лампы и пил водку.
- Привет, - сказал он. - Я тут, как в «Поединке», пью под шаги в коридоре и жду тебя. Твои сожители оказались очень гостеприимными. Впрочем, я их особо и не спрашивал. - По его состоянию было видно, что мимо прошел не один табун.
- Привет! - Витя очень хотел есть. - А зажевать что-нибудь принес?
- Это ты, как хозяин, должен иметь, чем зажевать.
Витя выпил водку и занюхал ее окурком, который достал вилкой из пепельницы. Сразу стало тепло.
- Я бы сейчас съел ту тряпку, которую засунул в рот контролеру.
- Ты что, грабишь контролеров?
- Нет, пока прикармливаю. Оштрафовать, видишь ли, хотели за безбилетный проезд.
Они выпили еще по одной, и еще, и в бутылке ничего не осталось. Скоро Леня уронил голову на стол. Витя растолкал его и уложил на свою кровать. Леня сквозь сон предложил совместно написать либретто для балета “Архипелаг ГУЛАГ”. Витя нашел в его куртке двухкопеечную монету и вышел в коридор. Набрав номер, он посмотрел на часы. Было очень поздно.
- Извините, ради Бога, можно Лизу?
- Это ты, Виктор?
- Да, прости меня, пожалуйста.
- Ты меня из ванны вынул. С меня вода течет.
- Я пьян немного, Лиза.
- Я это и по телефону чувствую.
- Мне что-то тоскливо без тебя.
- Понимаю. Иди спать.
- Ну счастливо.
- Счастливо.
Витя вернулся в комнату, бросил на пол матрац, подложил под голову Ленькин портфель и укрылся пальто. «День прошел хорошо. Этот день прошел хорошо», - думал он, засыпая.
***
Леня Поляков выпивал редко. Он не был занудным зубрилой, но учился хорошо. Он сразу понимал, что надо выучить, а что просто лапша. Он умел отделять нужное от этой лапши. Он был организован как-то «по-европейски», то есть он был просто организованным молодым человеком, и этим сильно выделялся на фоне «советиков». Но что-то с ним случилось. Утром он сгонял в магазин и принес портвейна «Белый аист» и зеленых мятых яблок. Почти все яблоки были с коричневыми бочками. Когда они выпили по полному стакану, чтобы взяло, Витя сказал:
- Знаешь, есть такая идея про истину...
- Истина в вине, - перебил его Ленька.
- Резонно, - сказал Витя, наливая еще. - Так вот, есть идея, что истина - живое существо, которое не стоит на месте, а также ищет нас, как и мы ее...
- Кажется, - сказал Ленька, - обретенная мною истина хочет меня покинуть.
- Съешь яблоко, - посоветовал Витя. - Так вот, упрощая идею...
- Извини, - сказал Ленька. - Яблоко не помогает.
- Да-да, - говорил Витя, провожая его до сортира, - не скажу, что эта истина тоже ищет меня...
- А ты поблюй.
- Я не хочу блевать, я люблю свою истину.
- А я со своей не ужился. Истина, моя истина, - пел Ленька, склоняясь над унитазом, - ты полети к родному дому, кха-кха, отсюда к родному дому. Истина, что ж ты, истина, кха-кха...
***
В ту ночь Витя застрял с Лизой Шульгиной и Леней Поляковым на Пушкинской площади. Было поздно, и метро уже закрыли. Оказывается, Леня и Лиза давно уже дружили. Они сидели на скамейке напротив засыпанного снегом фонтана. Сидеть было холодно. Витя курил, стоя возле скамейки.
Ленька травил политические анекдоты. Хотя тогда было беззубое застойное время, но политические анекдоты рассказывали, подчеркнуто оглядываясь и передавая приветы сотрудникам подслушивающего отдела КГБ. Это неопасная «опасность» придавала анекдотам шарм. В студенческой среде такие анекдоты были популярны.
Ленька продолжал их рассказывать, когда началась драка. Два пролетария били пожилого бородатого художника. То, что это художник, выяснилось потом.
Витя, не дослушав анекдота, снял очки и отдал их Лизе.
- Я пошел, - сказал он. Он не позвал с собой Леньку, но был уверен, что тот идет за ним.
Парни били художника не торопясь. Дадут под дых и подождут, пока тот встанет. Потом опять дадут и опять подождут. Все трое были пьяны, художник тоже.
Витя встал между пролетариями и художником.
- Не мешай, - сказал ему парень, что был пониже. Наверное, он удивился появлению Вити. - Не люблю я этих волосатиков.
- Я тоже не люблю, когда двое на одного.
Парни замешкались, но задор у них еще оставался. «Ох, что сейчас будет!» - подумал Витя, ежась в предчувствии боли. Но после резкого визга: «Милиция!»парней как ветром сдуло. Визжала незнакомая девушка: то ли звала, то ли предупреждала. Было непонятно. Витя вернулся к скамейке, где сидела Лиза. Леньки Полякова нигде не было.
- Вот сволочь трусливая! - сказала Лиза о Леньке. - Убежал. Ну как после этого спать с такой сволочью?
***
А в зимнюю сессию Витя заболел.
Еще утром, перед экзаменом, он весело болтал с подскочившей к нему Лизой Шульгиной. Ему было приятно ее внимание. Они развлекались, придумывая новые названия старым вещам на тему советской юриспруденции:
- Набережная стукачей.
- Следственный тупик.
- Гостиница “Под крылом черного ворона”.
- Газета “Суд да дело”
- Кинотеатр “Анфас”
- Детский сад “Сержант”
- Театр камерной музыки.
- Сигареты “Мильтон”
- Коньяк “Прокурорский”
- Романс “ГАИ, ГАИ, моя звезда”.
- Блюдо “Печень по-милицейски”.
Вечером он слег. В общежитии никого не было, все Витины соседи уже сдали сессию и разъехались на каникулы, а с отоплением случилась авария, и в комнате было холодно и мерзко. Вернувшись из института, Витя кинул пальто на койку и в трениках залез в постель. Три дня он почти не вставал, до туалета добирался, держась за стены, и верхний свет горел в его комнате день и ночь.
Лиза Шульгина нашла его на четвертый день, когда ему грезилась тихая, теплая река, и городок на гористом берегу, и постаревшая мама, которая сидит на кухне и глядит на плиту, где в тяжелой стальной кастрюле варится красный борщ.
Лиза набросила на него свою шубу и легла рядом. Утром она хотела встать и одеться, но быстро покидала белье в постель и юркнула опять под одеяло.
- Это невозможно, - сказала она, ежась на лифчике, - смотри, на нем иней выступил.
Вите казалось, что никогда в жизни он еще не влюблялся так сильно. Где-то весной они поженились.
Многие серьезные вещи совершаются до удивления просто. Наверное, потому, что иначе бы они и не смогли совершиться.
***
Мир семьи, в которую вошел молодой Лукин, был необычен для него. Это был мир советских функционеров. Андрей Андреевич, Лизин отец, был партийным работником и занимал достаточно высокий пост, мать возглавляла один из отделов в издательстве «Детская литература». Дома и на работе ее почему-то все звали Маруся Петровна. У них не было, как тогда говорили, «волосатой лапы» в ЦК, они всего добились сами. Именно, что — добились. Карьеризм не мог быть морально осуждаем в этом мире, потому что делать карьеру считалось естественно.
Одним из первых вопросов тестя был: «Неужели ты хочешь быть директором школы?» Конечно, Витя не хотел быть директором школы, но он почувствовал, что признаться в этом нельзя. Тут надо было хотеть кем-то стать. К тому же «неужели» в вопросе означало, что директор школы — это мелочь, несерьезная мелочь. Витя что-то растеряно мямлил, но всем стало ясно, что у него нет ответа и нет ориентира хотя бы на ближайшее будущее. Даже Лизе стало неудобно за Витю.
Этот мир был по-своему романтичен и даже азартен: у каждого были враги, опасности, цели, замысловатые интриги для достижения успеха. Витя почувствовал, что его мирок им кажется жалким и беспомощным, и вообще он здесь похож на слепого котенка.
Тесть спросил:
- По какой истории специализируешься: нашей или зарубежной? Над чем сейчас работаешь?
Витю интересовала вся история целиком, он чувствовал, что специализироваться в какой-то области означает отказаться от понимания стержня истории. Конечно, с какой-то стороны к этому стержню подкапываться надо, не без этого, но и зашориваться он не хотел. Тесть, маленький кругленький человечек, ждал ответа. Пришлось как-то отвечать:
- Сейчас пишу о Спартаке.
Лиза взглянула на него любопытно, даже немного одобряюще, хотя Витя ничего не писал, она знала. Но как ответить по-другому, он в тот момент не сообразил.
- Значит, зарубежная интересует?
- Ну как сказать... В восстании Спартака есть аспект, для меня неясный. Он хотел вывести примкнувшую к нему толпу рабов из Италии, чтоб рабы разошлись по домам. Но они почти у самых Альп отказались от его идеи и потребовали вести их на Рим.
- Не знал этого. И как ты думаешь, почему? Пограбить, помстить?
- Не только. Допустим, сейчас тоже многие рвутся в Москву, устраиваются на любые работы. Живут необустроено, плохо. Их ужасно эксплуатируют, притесняют. Но ведь вернуться по своим деревням они все равно не хотят.
- Ну, с нашими все ясно. В провинции... гм... на местах есть проблемы с обеспечением.
- Такое обоснование не может быть исчерпывающим.
- Пожалуй... Считаешь человеческий фактор главным? Но ведь экономический фактор очевиден.
- Если подумать о природе эксплуатации, то тогда опять вернемся к человеческому фактору.
- Значит, тебя интересует психология масс? - Тесть привычно искал рациональное зерно в разговоре.
- Самое интересное в истории — понять, для чего все происходит.
- Из-за чего?
- Для чего. Тогда все станет на свои места. Ведь происходящее часто кажется беспричинным хаосом. Объяснения одних не кажутся убедительными для других. Только понимание, для чего все это происходит, все ставит на свои места, - неловко повторился Витя.
Но вопрос «для чего» тестя уже не интересовал. Наверное, все ему было ясно. Его мир был хорошо адаптирован к тому времени.
А Витя в ту же ночь, дождавшись, когда все уснут, за кухонным столом исписал почти полностью толстую тетрадку заметками о восстании Спартака. Но ответ на вопрос «для чего» толком не формулировался. К утру он понял, что в своих попытках сформулировать этот ответ он выходит за рамки истории как науки.
***
Очень скоро после свадьбы умерла Лизина мама. Умерла в день своего рождения, когда все были в сборе и все было съедено и выпито. Андрей Андреевич, не дождавшись врача, убежал за вином.
- Надо выпить, - сказал он, - всем немедленно надо выпить.
Вино он достал у соседей. Наверное, ему было невозможно отказать. Он принес несколько бутылок вина. Курить выходили в коридор, как было принято и при живой.
Для поминок Вите поручили купить картошку. Он купил ее на Центральном рынке возле цирка: магазинную тут не ели. Витя прошел мимо цирковых касс, в которых было много народу за билетами. Цирк продолжал работать, а клоуны продолжали шутить. Он привез четыре полные сетки-авоськи с картошкой, поставил их перед дверями и позвонил. Было еще утро, и было очень тихо, а звонок оказался резким и звонким, и, казалось, что такой звон мертвого подымит. Но теща лежала в гробу и не поднималась. Андрей Андреевич отворил ему и сказал шепотом: «Не надо было звонить, дверь открыта».
У всех были какие-то пристыженные и неловкие позы. Витя подумал: смерть - это повестка с того света. Это каждому повестка с того света об обязательной явке.
Был март, но стояли страшные холода. На кладбище не снимали шапок. Витя оставил свою в автобусе, и поэтому был без шапки. Волос тогда еще было много, и мерзли только уши. Закопав тещу, все поехали поминать.
Стол был длинный, на две комнаты, и его уже успели заставить бутылками с водкой, коньяком, винами разных марок, большими, с таз, тарелками с салатами, блюдечками с черной и красной икрой, селедкой, рыбой, толстыми колбасами и худыми колбасками, сыром, ветчиной баночной, сырокопченой, кавказской зеленью, мандаринами, яблоками. На кухне непрерывно жужжала кофемолка.
Устав и продрогнув, все сосредоточенно ели, и слова давались с трудом. Здесь были родственники и коллеги покойницы по работе в детском издательстве. Это были изящные старушки с палочками «Беломора» или «Marlboro», которые они держали тонкими желтыми пальцами, трезвые мужчины в дорогих костюмах, пьяницы, гомосексуалисты, просто красивые девицы. Пили много. Кто-то плакал, а в соседней комнате, где было больше молодежи, уже смеялись.
В шесть часов тесть вручил Вите зеленую трешку и попросил закупить сегодняшнюю «Вечерку» с некрологом. Витя пошел. На улице потеплело, и была сильная метель. У метро ему продали только десяток газет, зато за углом старик-киоскер, одурев от холода и безделья, продал весь свой тираж и тут же закрыл окно.
На кухне среди грязной посуды они с тестем разложили газеты так, чтобы сверху была последняя страница с некрологом, и тесть понес раздавать газеты. Досталось почти всем.
Выходя курить, Витя видел, как некоторые гости разворачивали газеты под столом и торопливо пробегали глазами заголовки и статьи.
Он курил на кухне с мрачным лицом. В комнате было шумно. Было так шумно, что чуть ли даже не весело.
Пришел запоздавший гость. Это был известный писатель-сказочник. Потоптавшись в прихожей и разглядев мрачное Витино лицо, сказочник подошел к нему и протянул руку.
- Приношу свои искренние соболезнования. Поверьте, нам также грустно, как и вам.
Витя переложил окурок из правой руки в левую и пожал руку сказочника.
Все запоздавшие гости пожимали ему руку первому, пока не находили хозяев. И всех он видел первый раз.
Тесть вошел на кухню в обнимку с симпатичной женщиной.
-Ты не боишься меня? - спросил он ее, - ведь я теперь вдовец.
- Ах, оставьте, Андрей Андреевич, оставьте. - Он бросил ее и ушел к столу.
- Я вдовец, - слышалось из комнаты через каждую затяжку, - я теперь вдовец!
После поминок Лизе было плохо.
Она не была пьяна, но ей было очень плохо. Она легла на кровать и никак не могла выбрать позу. То ляжет на спину, то на бок, то подогнет под себя колени и выставит вверх зад. Витя спросил:
- Что с тобой?
Она засмеялась. Потом сказала:
- Разве не видишь? Обожралась я. Там так много было вкусного...
Витя принес таз и поставил его возле кровати. Лиза курила в неудобной позе кверху попой. Витя стоял у окна и думал, что впервые видит, как мучаются от обжорства.
Было ощущение каких-то «недопохорон». Утром Витя пересчитал свою наличность, отложил 15 рублей и пошел в церковь.
- Вот, родственница умерла. Сорокоуст можно? - спросил он у женщины в церковной лавке.
- А отпевали?
- Нет.
- Сорок пять рублей.
- А просто сорокоуст можно?
- Без отпевания смысла нет.
- Вот сорок пять рублей. - Витя выгреб из карманов почти все до копейки.
- Как звать ее?
- Маруся Петровна.
- Значит, Мария... Фамилия?
- Шульгина.
- Нет, ваша?
- Лукин.
- Похоронили уже?
- Да, вчера.
- Вот земелька, - сказала женщина, вернувшись с алтаря. Она положила перед Витей бумажный пакет с песком. На пакете было написано: «Мария». - Закопайте где-нибудь.
Потом он искал Ваганьковское кладбище. Витя тогда еще плохо знал Москву. Он попробовал спросить одну старушку:
- Как проехать на кладбище?
Старушка даже отшатнулась от него. Чуть руками не замахала.
- Не знаю.
Она была бледна, рассеяна и пуглива не по годам. Витя как чувствовал, что не надо ее спрашивать. Оказывается, старушки боятся таких вопросов.
«Вообще-то старушки должны любить бывать на кладбищах, - думал Витя, трясясь в автобусе. - Ведь наверняка многие их родные и хорошие знакомые уже там. Весной много зелени, соловьи поют. Тихо. Соседи спокойные (живые тоже)».
Автобус резко затормозил и вернул Витину мысль на один круг назад. Будто игла съехала на уже прозвучавшую дорожку.
«...Нельзя старушкам без кладбища. Мне кажется, без кладбища они вредные...»
***
Жизнь у них с Лизой не складывалась, хотя внешне все было неплохо. Тесть выхлопотал себе новую квартиру. Скоро он женился на мастере ОТК Первого часового завода. У всех появились часы «Полет». Встречаться с Андрей Андреевичем стало неприятно. Да и тесть не искал общения, он махнул рукой, когда Витя отказался идти в аспирантуру.
- Да ты со своим Спартаком быстро депутатом станешь! Для твоей темы сейчас самое время.
Тесть рациональное зерно в их первом разговоре все-таки увидел и запомнил. Но Витя пошел работать экскурсоводом. Историк всегда ангажирован, экскурсоводу дозволено больше. Но, главное, хотелось писать о Спартаке, не оглядываясь ни на что и ни на кого. Предлагаемое ему в аспирантуре место занял Леня Поляков. Он и тему его взял:
- Кому-то надо же решить вопрос со Спартаком, - шутил Ленька. Теперь он ходил в пиджаке, любимые джинсы забросил.
Родился сын Витька. А тут и «Перестройка» разгорелась ярким пламенем.
***
Много времени приходилось проводить в очередях. А там такое услышишь! Допустим:
- Зачем очередь?
- Не знаю.
- Как это? Что все-таки дают?
- Ничего.
- Что же вы стоите?
- Ждем.
- Чего?
- Чего-нибудь.
- …От кого-то я слышал, что где-то видели сметану...
- ...И переиздали «Книгу о вкусной и здоровой пищи» с подзаголовком «Воспоминания современников».
Как-то домой он вернулся поздно ночью. Над спящим маленьким Витькой горел торшер, на подушке лежали игрушки. Лиза спала в другой комнате, на полу валялась ее черная бархатная юбка, а на юбке стояла пепельница. На кухне вхолостую крутился магнитофон. Тогда еще было много магнитофонов с бобинами, на которых была намотана коричневая пленка, жирная на ощупь. Если пленка пересыхала, то становилась рыжей и осыпалась. На полу стояли винные бутылки.
Он выключил магнитофон, вынес к мусоропроводу бутылки, вымыл посуду. Потом лег с сыном. Сын посопел и закинул на него обе ноги. «Витька хорошо так коверкает слова: не кончики, а конечики, не шатается, а ташается, не танцевать, а центовать, не аккуратно, а аккуракино...» Он слышал, как Лиза встала и заперлась в ванной комнате. Он слышал ее иканье, потом плач, потом опять иканье, и шум воды из крана. Он погладил пухлую спину сына, закрыл глаза и попробовал уснуть. Жить ведь как-то надо.
Течет из крана вода на кухне...
«Уже давно я никак не могу его как следует починить. Ну не умею я этого, да и прокладок не достать. Впрочем, чинить кран - значит замахнуться на суть времени — текучесть». Он зло издевался над собой. Он не мог понять, как возник этот разлад и что нужно Лизе. Он пробовал поговорить с ней, но она агрессивно отвечала: «А в чем дело?», и он тоже становился агрессивным.
«Жить для чего-то, значит, творить. Получается, что супружество со-творчество, а не со-жительство. Поди ж ты, какие выводы напрашиваются…»
Витя встал, нашел тетрадку с заметками о Спартаке и пошел на кухню. Он читал, вспоминая разговоры в очередях и неурядицы дома, правил старое и на полях мелким почерком старался вместить новые строчки. Он все яснее и яснее понимал, что вопрос «для чего все происходит» - главный вопрос в любом деле.
Утром Лукин спешил на работу. Автобуса не было долго. Всего несколько минут оставалось до начала экскурсии. Было холодно, он втянул голову в плечи, потом закашлялся и сплюнул в чью-то стоящую на земле сумку. В рассеянности он принял ее за урну. Разъяренная женщина кричала на него, не слушая извинений. Потом в автобусе все смеялись над этим, кто видел.
В салоне автобуса он думал, что он похож на ежа, у которого иголки повернуты вовнутрь, и любое прикосновение дырявят ему сердце, как пули дырявят фанерную мишень.
***
Ночью Витя возвращался из Краснодара, где был слет экскурсоводов. Он шел и вспоминал пустой краснодарский рынок, где были только похожие на прыщики редиски, мелкие пузыри парниковых помидоров, пара непрерывно зевающих сомов. А он рассчитывал там увидеть худых и неопрятных кавказцев, пышногрудых казачек, навьюченных ишаков, связанных за ноги попарно кур, квохчущих и настороженных. Но ничего этого не было.
Время горения сигареты и длину своих шагов он рассчитал точно, и у подъезда ему осталось сделать только одну глубокую затяжку. Он кинул бычок в урну и не попал.
Стараясь не будить детей, он тихо отворил дверь. Везде было темно. Он поставил кейс у стены и пошел в маленькую комнату. Ему показалось, что Лиза проснулась. Он открыл дверь и услышал, как тонко заскрипел стул, припирающий дверь.
Лиза было не одна. Она лежала, приподняв голову и натянув простыню до подбородка. Рядом лежал Ленька Поляков.
- Сволочь, - сказала Вите Лиза, - уходи отсюда.
Витя подошел к кровати, взял Леньку за волосы и сдернул на пол. Ноги остались на кровати. Сергей потащил Леньку к выходу и тот, выпятив зад, шел за ним на четвереньках, периодически пытаясь встать на ноги. Попутно Витя лягнул его каблуком в лицо и у открытой двери отпустил. Тот выбежал в коридор сам.
Витя вернулся в комнату. Лиза стояла на кровати с той же простыней до подбородка. Когда он вошел, она кинула в него книгу. Одной рукой Витя вырвал простыню, другой потащил ее за волосы к выходу.
- Сволочь! - кричала она, - сильный и сволочь!
Лиза цеплялась за косяк, и Вите пришлось сильно толкнуть ее в голову, и она упала на площадку возле лифта.
Витя захлопнул дверь и чуть не прищемил ручку прибежавшему сынишке. Он тянул руки к замку.
- Сволочь! - кричала Лиза в коридоре. - Я в милицию пойду!
Сын всхлипывал и кричал: мама-ча, мама-ча!Он взял его на руки.
Витя ходил с ним по квартире и слушал, как стучит в дверь соседка. Она что-то пыталась сказать ему. Витя ушел в дальний угол квартиры, чтоб ничего не слышать. Скоро все стихло.
Он поставил сына на пол и сказал:
- Сынок, принеси свою гимнастическую палку.
Сын застучал босыми пятками по полу, вытащил из кучи игрушек палку и принес.
В маленькой комнате Витя распахнул окно, подцепил палкой Ленькины брюки и выбросил их на улицу. Потом туда полетели туфли, рубашка, галстук, пиджак, а затем белье и платье Лизы.
- Папочка, и это тоже? - спросил сын, вытаскивая из-под вешалки Ленькин портфель.
- Не прикасайся, - сказал Витя. Продев палку в ручку портфеля и держа ее параллельно полу, чтобы портфель не съехал к кулаку, он выбросил его в окно вместе с палкой. Через несколько мгновений они услышали, как портфель шлепнулся на тротуар.
Витя уперся головой в стену и попытался свалить ее. Он чувствовал, как гнуться кости черепа. Потом стало больно, и он замычал и сел на пол.
Было стыдно, страшно и бесконечно одиноко.
***
Несколько ночей Витя провел на вокзалах в залах ожидания. Потом нашлась дешевая комнатка у старого пьяницы в Медведково. Иногда он забирал к себе сына. Получалось редко, но получалось. Он очень хотел, чтобы сын жил с ним, но договориться с Лизой было невозможно. Еще он просил ее вернуть тетрадку с заметками о Спартаке, но Лиза сказала, что все выкинула.
В первый раз, когда Витя повез сына в Медведково, мальчик спросил:
- Папочка, почему мы не пошли по этой дорожке?
Мальчик почти бежал за ним. Иногда он спотыкался и, волоча ножки, повисал на его руке. Изредка Витя наклонялся к сыну и вправлял ему ковбойку в шортики. Витя был очень высок, и мальчику приходилось вставать на цыпочки, чтобы взять его за руку.
- Эта дорожка идет в сторону от дома, сынок.
- Папочка, папочка, - мальчик пытался затормозить, - дорожка не может уходить. У нее ножек нет.
Витя посмотрел на свои ноги с гранеными мышцами, способными с места подбросить его на полтора метра вверх, но бессильными унести его с сыном от этого ужаса. «Почему? - болтался в мозгу одинокий вопрос. - Почему?
- Потому что смех сына похож на райские колокольчики.
- Потому что жизнь шире, чем видимый горизонт.
- Потому что сугроб белого снега превращается в три литра грязной воды.
- Потому что из маленького зернышка вырастает усатый бравый колос-гренадер.
- Потому что, убивая даже насосавшегося комара, уничтожаешь каплю своей крови.
- Потому что в зеркале ты видел лицо беды.
- Потому что надеяться на завтра означает предавать сегодня...»
Лизин мир изрыгнул его без видимых причин. Может быть, Витя неожиданно оказался неперевариваемым. Хотя и ее мир разваливался на глазах. Как-то Витя увидел бывшего тестя в метро. С перестройкой тесть потерял все посты. Тесть шел за мастером ОТК Первого часового завода «Полет» хромая. Он бодрился, стараясь соответствовать молодой жене, но ногу подволакивал, и со стороны это выглядело смешно. Они не поздоровались друг с другом.
***
Ностальгия вышла боком. Лукин прошел пешком от Новодевичьего до Пушкинской площади, вспоминая события двадцатилетней давности. Рядом с площадью стояла церковь, в которой венчался Пушкин. Работая экскурсоводом, Лукин привык к храмам. Он зашел в церковь.
Там было хорошо, тепло. Люди молитвами, как свечками, сжигали свои грехи.
Старушки - как обугленные головешки: ни тепла, ни дыма.
Гарь...
Священник - как костер, подойдешь - обожжешься, испепелит и окажешься сам виноват.
Но все-таки в церкви понимаешь, что ни у кого нет экслюзива на несчастье.
Молоденький безбородый священник, воздев руки, слабым, но полным энтузиазма голоском пропел:
- Слава Тебе, Показавшему нам свет!
Стоят старушки, мужчины, молодые женщины, очень молодые юноши. Старики, видно, не доживают до той поры, когда надо думать о Боге. Вон, пьяный мужик бухнулся на колени перед священником. Похоже, даже испугал его.
Старушки ревнуют пришедшую в храм молодежь. Думают, наверное, что у молодых - избыток веры, а у них самих - только страх. Вера, как облако: издали его хорошо видно, а внутри и ухватиться не за что.
После службы несколько человек столпились вокруг священника. Людей было немного, но стояли все плотно друг к другу. Лукин услышал:
- ...Вот что еще хочу сказать. Грехи злопамятства мучают человека тогда, когда он сам имеет много нерешенных проблем, и не имеет веры. Если человек идет у этого самообмана на поводу, то заходит в тупик, и может сильно пострадать. Озлобление и ропот не позволяют ему найти путь покаяния и веры, на котором он мог бы обрести мир для своей души и надежду. Вместо того чтобы решать свои реальные проблемы, он ищет виноватых в том, что ему плохо. Если вы действительно найдете путь покаяния и веры, то будете жалеть и тех, кто причиняет вам зло. На этом пути вы будете видеть свои грехи и ошибки, совершенные по отношению к ближним, и не сможете винить их ни в чем. Главное, как уже говорилось, это раскаяться в своих грехах, и нести свой крест, - так, чтобы иметь в своей душе мир, утешение, и надежду. Ведь проблемы ваши на самом деле не в ваших близких.
«Так и знал: окажешься сам виноват во всем». Лукин ушел. Он думал, что его, пожалуй, уже не мучают грехи злопамятства. Время многое стерло, в том числе и горечь переживаний. Он очень хотел думать именно так.
***
Сегодня он приехал на защиту Ленькой Поляковым докторской по Спартаку. Это было утром. Диссертация оказалась остроумной и интересной. Правда, Ленька не касался того, для чего нужны были все эти события, а именно это Лукин хотел услышать от Леньки. Другого смысла приезжать не было. Лукин игрался с мобильным телефоном и жалел, что приехал.
После защиты Леньку – высокого располневшего мужчину – окружили восторженные студентки. Ленька же искал глазами Лукина, он заприметил его среди присутствующих. Они обнялись.
- Ну как тебе защита? – спросил Ленька, не разжимая объятий.
- Сам видишь: тут почти все кипятком исходят. Только вот…
- Что? Что «только вот»? Для чего Спартак у Альп на Рим повернул? Так этого до сих пор никто не знает. И не узнает. Ни Плутарх, ни Аппиан, ни Флор ничего об этом не пишут. Ни Саллюстий… Сам знаешь. Или ты понял?
- Пожалуй… Только сегодня дошло как следует.
- Ну и для чего? – Ленькины глаза разгорелись.
- Да кому теперь это нужно! После защиты-то!
- И то верно! – рассмеялся Ленька и перестал обниматься.
- А где Лиза? – поинтересовался Лукин после нескольких мгновений неловкого молчания.
- Я ее уже много лет не видел. У тебя хотел спросить.
- Да я тоже ее видел… довольно давно.
- Слышал, что у нее свой бизнес. У нее должно получаться. Приезжай на банкет в кафешку «Мои друзья» у Белорусского.
Лукин утвердительно мотнул головой, но поехал совсем не туда, а на Фрунзенскую, откуда и начал свою «ностальгическую» прогулку. Он краснел, вспоминая, как они обнялись с Ленькой при встрече. В этом было что-то неестественное. Конечно, злопамятство – грех, но и обниматься не следовало бы.
***
Выйдя из церкви, Лукин решил дальше ехать на автобусе. Он держался за поручень и смотрел, как автобус обгоняют легковушки. У светофоров автобус догонял обогнавшие его машины, потом отставал, а потом опять все повторялось. Он ехал уже очень долго. Вдруг стоявшая рядом женщина возмущенно сказала:
- Молодой человек, как вам не стыдно!
- Простите?
Женщина ответила немного тише:
- Молодой человек, вы уже десять минут безобразно ругаетесь.
- Простите, ради Бога, простите.
Женщина отвернулась.
«Десять минут - это, наверное, начиная с Лубянки. Или с Чистых Прудов. Впрочем, это все равно. Воспоминания превратили меня в «молодого человека». Но думать больше не надо. Ни о чем больше думать не надо».
Пометка на полях:
В дуэльных рассказах учитываются только озвученые в комментариях оценки
Написать комментарий
|
Мини-отбивные из куриных серде...
КОРОЛЬ И СВИТА
Брат близнец В.Ульянова (Ленин...
КОРОЛЬ И СВИТА
КОРОЛЬ И СВИТА
Кеша. Большое путешествие. 5
Брат близнец В.Ульянова (Ленин...
Брат близнец В.Ульянова (Ленин...
Жалобы (2 часть)
Брат близнец В.Ульянова (Ленин...
Капитанская дочь
Жалобы (2 часть)
ГОЛОД (пятая дуэль)
Хотите - верьте, хотите - нет
КОРОЛЬ И СВИТА
Рассказы 
1 дн. назад
2 дн. назад
17 дн. назад
Комментарии
Интересное сравнение - люди, как грядки с сорняками разной степени буйности.))) Наверное Вы правы.
Вот что я имею ввиду: каждый знает, что такое ревность. Могут возникнуть ужасные картины, которых не было на самом деле, но которые могут предстать перед глазами явственно. И которые могут быть описаны так, что и читатель в это поверит как в реальность.
P.S. Во мне всё таки теплилась надежда, что не только описанные эмоции автобиографичны , но и сама ситуация.))) Спасибо, ned, за ответ!
А «прощения в конце», действительно, недостает. Но ведь и рассказ – о Голоде, о том, чего не достает.
Воспринимается рассказ, как набор из умных фраз и мыслей, набегающих одна на другую. Но ведь это и есть клочки воспоминаний главного героя)
Правда вот про саму страну Любовь в рассказе не так уж и много написано. "Вите казалось, что никогда в жизни он еще не влюблялся так сильно". Может и правда ему лишь казалось? А Лиза влюблялась ли? Может и обмана никакого не было?
Ну это так, мысли вслух...
----------------------------
С позволения автора укажу на некоторые ляпы, которые мне, быть может, примерещились. Не за ради "уколоть", а как бы в качестве корректора текста, доброжелательно го)
Заранее приношу свои всяческие расшаркивания и извинения за сию наглость)
"...и любое прикосновение дырявят ему сердце, как пули дырявят фанерную мишень."
"Стараясь не будить детей... "
"Сергей потащил Леньку к выходу..."
-------------------------
Оценю позже, вдруг кто-нибудь ещё круче напишет)
Вы пишите: «Понравилось. Прочитала всё добуквенно несмотря на казавшийся большим объём)» (конец цитаты) Я не сомневался, что Вы меня вычислите сразу же
Вы пишите: «Воспринимается рассказ, как набор из умных фраз и мыслей, набегающих одна на другую». (конец цитаты) Тут уж ничего не поделаешь – набор так набор. Но ведь это и есть клочки воспоминаний главного героя. Или это я уже Вас цитирую?
Вы пишите: «Правда вот про саму страну Любовь в рассказе не так уж и много написано. "Вите казалось, что никогда в жизни он еще не влюблялся так сильно". Может и правда ему лишь казалось? А Лиза влюблялась ли? Может и обмана никакого не было?» (конец цитаты) Считал, что если об эмоциях писать сухо и сдержанно, то некоторые другие сцены на контрасте прозвучат более эффектно. Видно, увлекся эффектами
А за найденые ляпы – огромная благодарность! В опубликованном тексте я нашел самостоятельно только один. Ваш коммент очень ценен, говорю совершенно искренне.
Спасибо!
Спасибо за внимание к моему "ценному" комментарию! Я уж было подумала, что Вы его проигнорируете, как рыбу не ценных пород)) /а ведь и килька пряного посола бывает хороша?)/
Вовсе я Вас и не вычислила, но предполагала, что автор рассказа наверняка один из двух наших Павлов.
А рассказ мне и правда понравился. Просто показалось, что он писался не для дуэли (у Белой Горячки тоже такое ощущение возникло) и потому не совсем вписался в тему...
Написано действительно ладно ,но не ясно что в рассказе является главным?
"любовь обманная страна"- это первая мысль что должна придти к читателю', и значит писать нужно об отношениях людей, где под воздействием любовной слепоты свершаются ошибки. И зачем нам тогда знать подробности похорон тещи?
Героине в данном произведении ,внимания вообще крайне мало. За описательный период начала их семейной жизни, она напоминает о своем существовании лишь когда лежала над тазиком.
А может любовь была к другу Лене ? И именно он обманул! Хотя автор так был увлечен тестем, что появление друга в кровати жены- абсолютная сюжетная неожиданность.Мне казалось он оставлен вместе со студенческими воспоминаниями.
Любовь в этом рассказе я нашла только одну- эгоистическую, герой любит себя , причем неразделенно .
Я уже писала о распределении сюжетных частей в рассказе, это должно быть подобно заразительному устному повествованию, где нельзя уходить в лишние и бесполезные подробности, ведь теряется интерес к самой сути.
И если говоришь о голодном проживании на одной водке- то это должно объяснять последующие поступки героя.
За обилием текста ,в котором передается вечно-тяжелое состояние героя,финальные размышления осилила с трудом.
Показалось, что сам автор находится в депрессивном состоянии или кризисе возраста, и не может искренне передать положительные эмоции даже в студенческих воспоминаниях, о любви к женщине мы узнаем из сухого факта.... Может именно поэтому автор так увлекся темой смерти, хромоты,блевоты ?
Когда изначально историю отношений рассказывают: одежда из "березки" , лифчик с инием, набережная стукачей "- поженились где-то весной- я любовной страны вообще не вижу!
Я бы предпочла назвать это произведение жанром- эссе . Набор воспоминаний под конкретное настроение.
И скорей всего финальные мысли- это как компенсация читателю, за то, что он самостоятельно не пришел к каким-то выводам.
Еслиб не обозначения тема дуэли, к рассказу меньше было бы претензий! Автор действительно одарен написательскими способностями.
Умеет передавать и атмосферу прошлых лет и настроение , и грамотно строить предложения.
В рамках дуэли от меня 8.
Вы пишите: «ощущение что рассказ насильно приколочен к вывеске "дуэль" и только за счет того, что в сюжете присутствует измена. Герой не был ослеплен любовью к жене, и измена была предсказуемой исходя из их общего настроения.Написано действительно ладно ,но не ясно что в рассказе является главным?"любовь обманная страна"- это первая мысль что должна придти к читателю', и значит писать нужно об отношениях людей, где под воздействием любовной слепоты свершаются ошибки». (Конец цитаты). Ваша трактовка темы настоящей дуэли очень убедительна. Однако никаких комментариев к объявленной теме не было, а это значит, что тему можно трактовать и по-другому. Свою трактовку темы я пояснил эпиграфом к рассказу. Пожалуй, эта главная цель эпиграфа. Пусть моя трактовка не так убедительна, как Ваша, но право на существование у нее есть.
Вы пишите: «И зачем нам тогда знать подробности похорон тещи?» (Конец цитаты). В рассказе это почти центральная сцена. Это начало разрушения «прежнего» мира. Ведь встретились два миропонимания. Пусть без подробностей, но они обозначены. Смерть тещи произошла в день ее рождения – имелось ввиду, что этот мир нежизнеспособен . Этот мир не может принять в себя иное мировоззрение; он должен адаптировать или погубить нечто чуждое ему, или погибнуть сам. Новоиспеченный «вдовец» впоследствии роднится с пролетариатом, отчасти поэтому в тексте и существует описание избиения художника пролетарскими парнями на Пушкинской площади.
Вы пишите: «Героине в данном произведении ,внимания вообще крайне мало. За описательный период начала их семейной жизни, она напоминает о своем существовании лишь когда лежала над тазиком». (Конец цитаты). Существуют разные приемы подачи материала. Приемы могут быть эмоциональными или сдержанными. Кроме того, писать о каких-то вещах можно и опосредованно, иногда эти вещи, показанные таким образом, лучше видны. Допустим, о Леньке ли речь в эпизоде с докторской? Конечно, и о нем тоже, но не только.
Вы пишите: «А может любовь была к другу Лене ? И именно он обманул! Хотя автор так был увлечен тестем, что появление друга в кровати жены- абсолютная сюжетная неожиданность. Мне казалось он оставлен вместе со студенческими воспоминаниями» . (Конец цитаты). Конечно, тема дуэли предполагала половую любовь в первую очередь. Однако в русском языке слово «любовь» многозначно; оно означает не только половую любовь. Очень рад, что заметили и этот аспект. А то, что это оказалось «абсолютной сюжетной неожиданностью» … Так муж, как правило, о таких вещах узнает в последнюю очередь.
Вы пишите: «Любовь в этом рассказе я нашла только одну- эгоистическую, герой любит себя , причем неразделенно». (Конец цитаты). Это верно в том смысле, что практически о любом главном герое любого литературного произведения можно сказать именно так. А если герой занят самокопанием – так и подавно. Но естественно, если авторы позволяют себе дежурные фразы (увы, грешен), то нет никаких оснований запрещать их и в комментариях.
Вы пишите: «Я уже писала о распределении сюжетных частей в рассказе, это должно быть подобно заразительному устному повествованию, где нельзя уходить в лишние и бесполезные подробности, ведь теряется интерес к самой сути.И если говоришь о голодном проживании на одной водке- то это должно объяснять последующие поступки героя». (Конец цитаты). Я с большой благодарностью в будущем воспользуюсь этими рекомендациями в своих «написаниях». Правда, если посмотреть на текст с Вашей точки зрения, то можно отметить, что «интуитивно» Ваша рекомендация реализована. Алкоголь и скудость быта – черта того времени. Пусть не главная, пусть и не только того времени, но все же имеющая место быть. Эта примета времени фигурирует в экспозиции рассказа. Впоследствии «тема водки» продолжена в сцене «жирных» поминок, во многом объясняющая «последующие поступки героя». Наконец, «диалектическое » ее завершение: главный герой, чтоб согреться, идет не в рюмочную, а в храм – хотите, за опиумом, хотите, за чем другим – это кто там что увидит.
Вы пишите: «Показалось, что сам автор находится в депрессивном состоянии или кризисе возраста, и не может искренне передать положительные эмоции даже в студенческих воспоминаниях....» (Конец цитаты). Благодарю за внимание к состоянию автора, все «оки».
Вы пишите: «Может именно поэтому автор так увлекся темой смерти, хромоты,блевоты ?» (Конец цитаты). Тему смерти я постарался объяснить, хромота как таковая упомянута лишь раз, с «блевотой» сложнее. Отрицание автором «другого мира» можно назвать чрезмерно эмоциональным. Однако тот период времени не вызывает у автора романтических чувств.
Вы пишите: «Когда изначально историю отношений рассказывают: одежда из "березки" , лифчик с инием, набережная стукачей "- поженились где-то весной- я любовной страны вообще не вижу!» (Конец цитаты). Темой дуэли была не «любовная страна», а «Любовь – обманная страна», все-таки это разные вещи. О своем понимании темы дуэли я уже сообщал.
Вы пишите: «Я бы предпочла назвать это произведение жанром- эссе . Набор воспоминаний под конкретное настроение». (Конец цитаты) Вот что пишет Литературоведче ский словарь: «ЭССЕ (франц. essai – попытка, проба, очерк), литературная форма, небольшой прозаический текст, выражающий подчеркнуто индивидуальную точку зрения автора. Задачей эссе, в отличие от рассказа, является информация или объяснение, а не драматическое изображение или пересказ какой-либо жизненной ситуации. Эссе достигает своей цели с помощью прямого авторского высказывания, для чего не требуется создания ни вымышленных персонажей, ни связующего их сюжета. Тем не менее вряд ли следует абсолютизироват ь разницу между эссе и рассказом. Рассказы могут содержать в себе определенные элементы, близкие к эссе…» (Конец цитаты). Эссе так эссе, дело вкуса и собственного понимания жанра. Для меня это рассказ.
Вы пишите: «И скорей всего финальные мысли- это как компенсация читателю, за то, что он самостоятельно не пришел к каким-то выводам». (Конец цитаты). Тут есть грех, не сдержался: нравились самому некоторые метафоры и речь священника.
Вы пишите: «Еслиб не обозначения тема дуэли, к рассказу меньше было бы претензий! Автор действительно одарен написательскими способностями. Умеет передавать и атмосферу прошлых лет и настроение , и грамотно строить предложения». (Конец цитаты). Благодарю и оставляю без комментариев.
У Вас очень острый глаз, это импонирует. Кроме того, Вы умеете в острой же форме подавать свои наблюдения. Еще раз спасибо за интересный комментарий.
2. Портвейн "Белый аист"- пиздёшь. "Белый аист"- молдавский коньяк.
3. Яблоки были копеек по шийсят за кило.Плавленный сырок около 15 коп. Закусывали партейное вино чаще сырком.
Выпивал сегодня водку под шашлык и черный хлеб. Пойду допью и допарюсь.
Прочту рассказ до конца и свой сегодняшний коммент завтра. если мнение о рассказе поменяю, отражу в завтрашнем каменте.
Вы пишите: "1.Попросил бы вернуться к каноническому написанию "стИпуха", термин, прозвучавший в печати в начале восьмидесятых. Первоначально раздражал так же как "мЕнты" и "мИлиционеры", но потом понял, что мы так реально говорим, так удобнее произносить". (конец цитаты)
Вот что я обнаружил в интернете:
"Стипендия - доход; стипуха, пособие, грант, стипа
Словарь синонимов ASIS, Тришин В.Н., 2010.
Синонимы:
грант, пособие, степуха, стипа, стипуха"
То есть написание стЕпуха допустимо. Так как в том кругу, в котором я «вращался», очень часто использовался термин «степа», то написание «стЕпуха» мне ближе.
Вы пишите: "2. Портвейн "Белый аист"- пиздёшь. "Белый аист"- молдавский коньяк". (конец цитаты)
Опять же пришлось обратиться к интернету. На одном форуме есть такое:
"Лонжерон posted 23-5-2007 16:00
_______________ _______________ __________
quote:
_______________ _______________ __________
Originally posted by DisPetcher:
Белый Аист вобще-то "коньяк" молдавский был, а не портвейн...
_______________ _______________ __________
Это счас он "молдавский коньяк", а тогда был портвейн. Никакого "Белого Аиста" коньяка тогда не було.....
А ещё в Нальчике в 1983г я видел портвейн "Кавказ" семи сортов. И не то что у нас в Москве продавался, а изысканейший, не хуэе португальского".
В данном случае это не выдержка из словаря, но ведь очевидно, насколько авторитетен написавший это человек. Конечно, не одного меня память может подвести, что уж тут. Но все-таки был такой портвейн. В то время за 2.02, если не ошибаюсь.
1. Если нет желания писать благозвучное "стипуха" вместо не нашей, режущей слух своей буквой "Е", как в слове "перепиливает", "степухе"- так и ладно, Вам определять способы изложения своих мыслей, да хоть хоть "казённый кошт". Писал-то я по пьяни первый коммент, ну и докопался, не без этого.
2. К сожалению, по "Белому Аисту" (именно так, "Аист" с большой буквы) согласиться с Вами будет противно моей памяти. Она вещь хрупкая и прозрачная, но оттуда я почерпнул. что при пребывании моем в МССР, эпизодически в период с 1981 по 1987 , портвейна "Белый аист" не употреблял сам, не видел, что бы употребляли мои товарищи и не видел его в продаже. Хотя в Тирасполе неоднократно хаживал в диковинный винный магазин самобслуживания . А вот коньяк "Белый Аист" и красный вермут "Букет Молдавии" друзьям в наши края оттуда везли.
Вдобавок дёрнул по интернету. Прочел, что этот портвейн там искали, но бесплодно.
Старчески упёрто позвонил своему товарищу с дремучих лет, спросил у него. Он такого портвейна тоже не припомнит.
На основании вышеизложенного прошу Вас при дальнейших переизданиях произведения поменять, на самом деле, портвейн "Белый аист" на популярные в то время марки портвейн "Кавказ", 0,5 или 0,7, или "777".
Чо такое- ещё раз прошёлся по рассказу, глянуть, где я до портвейна докопался, и не увидел.
Уже переиздали?)))))
По рассказу: понравился. Сам ща в многом стою на позиции героя по "Не осуждай!". Жалко, конечно, что жизнь большей частью прошла в суете. Но уже ничего с прошлым не сделаешь, и хорошо, что есть будущее, в котором можно что-то из прошлого попытаться исправить.
Удачи!)))))
По поводу "стЕпухи" - просто так написалось автоматически. При "переиздании" постараюсь не забыть исправить, так как с Ваших слов понял, что "стИпуха" естественней.
"Белый аист" запомнился, потому как был очень дешевым. "Кавказ" был еще дешевле (вроде бы - 1.98), но московский разлив был очень плохим и редко покупался даже студентами. Пробовал "Кавказ" сочинского разлива - вполне приемлемо. В нем был даже какой-то "цимус". При "переиздании" можно и заменить, но вот все-таки в "Аисте" есть какая-то ирония (мол, этот аист принесет вам счастье). Придется еще раз рыскать по интернету.
Спасибо!
"Белый аист" в висячем на сайте тексте фигугирует:)
А вот по партийному вину "Белый аист" разопрусь.
Вчера перед совещанием проконсультиров ался у коллеги, примерно одних со мной лет, по молодости в его в цеху половина личного состава пила портвейн, про упомянутую в рассказе марку. Он тоже не видел.
Мож, это было "Белое крепкое"? Те же 17 оборотов? Чо та, через 35 лет после его употребления, вспоминается по цене 1 рупь 02 коп..
Но "Белому аисту" не верю!)))))))))
И как смысловой посыл надежды на мажорный финал он в рассказе, мне кажется, не очень проработан...)))))
"В мои-то годы, два портвейна "Белый аист" по 0,7л в портфель и кувыркайся хоть всю ночь, а сейчас на почасовую оплату перешли.
Все дорожает, шо при Юльке, шо при Вите!"
И еще:
"07.07.2010 23:29:04
Эх, давно я молдавского вина не пил:)) Портвейн "Белый аист", молодость"
и еще:
"Пьем с проводницей молдавский портвейн «Белый Аист», закусываем россыпью фундука от гостеприимной хозяйки вагона..."
Спорно.
Посты от людей, которые 2009- 2011 годах вспоминают свою молодость, 86 и более ранние года))))
Блевал с него в детстве не по детски.))))
Позвонил своему школьному товарищу, который лет пятнадцать вообще уже не выпивает, бо "своё выпил".
Он сказал, что портвейн такой был.
Спасибо большое!
Но теперь у меня сомнения вот в чем: ходкие портвейны были за 2.47(8?) или по 1.47? То есть память подводит меня на целый рубль, а это не хухры-мухры
Точно было, знаю- самое дешёвое мороженное было по 7 коп.
В первом классе съел его пять штук, с тех пор не ем)))
Не, наверно, "Плодово- ягодное".
Поскольку в моей памяти только коньяк под таким названием, я сегодня спросила своего молдавского друга (он моего возраста), он мне тоже ответил, что портвейна под таким названием у нас в Молдавии никогда не было. Вот такие дела! Выходит спор не окончен)))
Цитирую ned:
Ходкие портвейны в советское время стоили 1,37!
Слишком все глубоко и серьезно. Детальное описание вначале напрягает, рассматриваешь чужую жизнь, как под микроскопом… но именно из таких мелочей и возникает в итоге картинка, начинаешь на ощупь чувствовать характер и мысли героев. Автор плавно погружает нас в среду того времени, тех нравов и законов, которые существовали в советском прошлом. по неволе начинаешь сопереживать, сочувствовать, взваливать на себя всю глыбу человеческих взаимоотношений … Сцена похорон, очень правильно расставила все приоритеты… Кто чем живет и кто, чем дышит.. как сказал классик: «жестокий век, жестокие сердца...»
Но, несмотря на все это, Лизе могу только посочувствовать …. Уверена, что выходила она замуж по любви, но любовь бывает разная. Некоторые мужчины могут просто любить, не проявляя при этом излишних эмоций. А женщине, все же необходимо это чувствовать. Иначе она увядает.
Лукин, оказался обычным, среднестатистич еским мужем, не способным в своей жизни ни кран починить, ни Спартака довести до логической диссертации, ни другу-предателю дать, как следует, по морде. А жаль.
Поставлю десятку автору, за качественно выполненную работу! расшевелил он в моем мозгу серое вещество.
Вы пишите: «Трудно назвать сие творение рассказом. Скорее исповедь». (конец цитаты). Жанр текста тут неоднократно определялся по-разному: «Исповедь», «эссе», «набор фраз и выражений». Задумаешься поневоле.
Кажется, вот в чем дело: не совсем очевидно, как изменился герой в результате описанных событий. Герой появился голодным; таким же неудовлетворенн ым и остался в конце рассказа. Но ведь есть герой и главный герой рассказа – голод. Голод из физиологическог о и душевного превращается в голод духовный. Или в голод по духовности. Неудовлетворенн ым он остается. Но удовлетворить голод по духовности невозможно, это уже нравственная смерть. То есть герой к концу повествования приобрел позитив, правда, трудный для него.
Вы пишите: «Сцена похорон, очень правильно расставила все приоритеты…» (конец цитаты) Вы очень правильно пишите. Соединение в браке оказалось на самом деле разъединением сразу же – все близко, все видно, все сопоставимо.
Вы пишите: «Лизе могу только посочувствовать ….» (конец цитаты) По-человечески – конечно же, посочувствовать , потому что Лукин не хочет идти на компромиссы, а Лиза не может. Для этого и существует сцена обжорства на похоронах.
Вы пишите: «Лукин, оказался обычным, среднестатистич еским мужем, не способным в своей жизни ни кран починить, ни Спартака довести до логической диссертации, ни другу-предателю дать, как следует, по морде. А жаль». (конец цитаты) Так нас мужиков, так и надо. Не барское дело – краны чинить:)
Диссер (с Лукинской идеей) не мог быть защищен в рамках исторических наук. Хотя Льву Гумилеву что-то удалось. Но докторскую со своей главной и весьма неординарной (хм… спорной даже) идеей («Этногенез и биосфера земли») Гумилев защитил по географии. По истории у него была достаточно отвлеченная тема («Древние тюрки»). Но перипетии науки не были предметом рассказа. Вопрос «для чего» был слишком явно адресован героям. А по морде дружбану герой раз уже дал, ведь не при каждой встрече так надо. Хотя… Хотя эффектно было бы после защиты:)
И за то, что не оставили без внимания все наши размышлеения. Так приятно, когда автор не бросает своего читателя на пол пути и помогает ему осмыслить прочитанное.
Я тут просто лопаюсь от гордости, что такие Мастера, как Вы и Чарский приняли участие в нашей перестрелке.
и ничего с этим не поделать *разводит рукаме*
Итак. Во-первых, к теме я бы отнесла рассказ лишь условно, потому что любви в рассказе я не увидела. Написано тяжело и много, что ставлю в минус, большой объем не оправдан. Много лишнего. Написано небрежно, есть и ошибки и уход от сюжета - да его вообще, в общем-то и нет. Рассказ не про измену, не про время, не про политику. Рассказ про Витю. А кто он, что -....? В общем, смешанные чувства у меня. Автор - большевик, очевидно, склонен к написанию романов, но жанр рассказа требует лаконичности. Думаю, для должного раскрытия идеи просто не хватило мастерства. Оценка позже.
[quote name="Nataliza Автор - большевик, очевидно, склонен к написанию романов...
и понимаешь: текст, мягко говоря, не был прочитан. И перестаешь напрягаться.
Комментарии от Натализы, этот и вчерашние, обращенные к Шаху ( и удаленные администрацией) , на мой взгляд , уже выходят за рамки критики, и граничат с оскорблением авторов. Если уже таким авторам как ned и Шах говорят, что у них не хватает мастерства, что ж делать, таким сереньким мышкам, как я.
Кстати, среди авторов, печатающихся на ЛЛ, есть такие, для которых русский, не родной язык и что теперь их как котят мордочкой в какашки?
Это сайт любителей писать и читать, многие заходят сюда просто приятно провести время. Моё ИМХО.
Комментарии Натализы действительно резковаты, но...
Кто устанавливал рамки критики? И каковы эти рамки? К тому же читатели не знают кого именно они критикуют - маститого автора или новичка...
Вспомнились комментарии Крыса, частенько они были резки и несколько хамоваты. Уверена, что многим не хватает нынче этих колоритных выражений)
Безусловно, авторам бывает и больно, и обидно, и руки опускаются, а желание хлопнуть дверью наоборот - поднимается. Но таков формат этого сайта, се ля ви.
Критика - вещь важная и ценная. Кто же против критики? Да никто, и я не против. Но она, критика, разная бывает. Когда просто оценочная - что с нее толку? В общем, никакого толку.
RSS лента комментариев этой записи