|
Автор: Мари Пяткина
Расскажу я вам, пацаны, баян баянистый
и предсказуемый, садитесь и закуривайте.
А если вы случайно не пацан в душе, то идите себе с миром:
вам будет не интеллигентно и не интересно это читать))
_____________________________________________
Криминальное чтиво, Бердичев-лэнд
(рождественская история)
- А теперь опусти в мешок руку и достань мой кошелёк.
- Который?
- Тот, на котором написано "не на того нарвался".
© "Криминальное чтиво"
Старая Мойра, многорукая кружевница, сидит в холодном зале заоблачного замка и плетёт одновременно тысячи кружев, не зная ни минуты покоя. У Мойры вместо пальцев костяные иглы, нет выходных и не бывает больничных. Если старуха плетёт рукоделье чихая и кашляя – получается замысловатее и сложнее.
Бывает, Мойра вздремнёт на минутку, но ловкие, привычные иглы-пальцы продолжают своё дело. Нитки ложатся узорами, узелки цепляются друг за друга, а когда нить окончится – Мойра вденет в свой палец другую. Бессмысленно пытаться понять узоры – проще рассматривать кружево, принимая как данность. Тысячи ниток тянутся к старухе от тысячи коклюшек. У ног её дремлет толстый кот-кастрат, по кличке Случай, а далеко, на земле, быстро движутся стрелки часов, круг за кругом. Слишком быстро, чтобы уследить за временем…
- Слышь, Вован, - поглядев время на дисплее мобильника сказал Гриша Семенюк, крупный, налысо стриженый парень, - может, посидим у тебя, повтыкаем телек? Английская премьер-лига будет.
- Ты гонишь, - возразил Вован, похожий на Гришу словно брат-близнец, с небольшой только разницей в виде сломанного носа.– Праздники идут, а у нас бабла – сущие копейки. Пошли прошвырнёмся.
- Как-то облом, да и рождество. - Гриша зябко передёрнул широкими плечами. - Давай лучше железа потягаем, если футбол не хочешь. А то взяли бы пива и воткнули.
- Железо мы и завтра с утреца потягаем, - резонно возразил Вован, прижал пальцем ноздрю, громко высморкался на пол и стал рассматривать результат. – Футбол повторится. А прошвырнуться самое время – бухих на улице навалом.
- Чёт неохота, - тоскливо возразил Гриша и длинно сплюнул в сторону, попав в дверцу мусоропровода. – Говорю же, рождество.
- Ну и хрен? – Вован хлопнул друга по плечу. – Кто ты, человек или тварь дрожащая?
- Ты чего обзываешься, мудила? – подозрительно спросил Гриша, нахмурив низкий толстый лобик.
- Темнота, это поговорка такая. Её Гвоздь гоняет часто, - снисходительно пояснил Вован, широко улыбаясь и демонстрируя дефект в передних зубах верхней челюсти.
Гриша закурил сигарету.
- Ну и чё она означает?
- А то, что надо меньше футбол смотреть, а больше денег делать, или ты не пацан.
- Чё это я не пацан? – обиделся Гриша.
- А чё ты трёшь про рождество какое-то? Фигли рождество? Скажи, что ссышь.
Гриша немного подумал. Дрожащей тварью быть не хотелось. Если не реальным пацаном, то, хотя бы, человеком. Ну, а что за человек без денег? Он полез в карман и достал потрёпанную десятку с чёрным пятном в углу – единственная наличность. Пятно походило на птицу с длинным носом.
- Ну, пошли прошвырнёмся, - нехотя согласился он.
Костяные пальцы Мойры сухо клацнули, и в простеньком кружеве жизни двух гопников появилось аккуратное колечко: именно в этот момент таксист Толик попросил Рому Еленца подождать его пару минут у подъезда. Он хотел заскочить к знакомой девушке, предложить прокатиться, сыграть на бильярде или ещё на чём.
- Смотри, Вован, - сказал Гриша, выглядывая в заплёванное подъездное окошко, - вон олень какой-то трётся у второго подъезда.
- Типа-оппа… Вот нам и рождественский, блин, подарок! Фигли тут дыбать.
Пальцы щёлкнули ещё раз. Парни ухмыльнулись друг другу и посыпались вниз по ступенькам.
Снег сыпался крупными хлопьями. Не кружился, мягко слетая, а падал часто и густо, быстро растил сугробы, пряча замёрзшую землю.
«Словно перину где-то там взбивают, - подумал пьяный Рома Еленец, глядя в чёрное небо и подставляя ладонь снежинкам. - Как там в сказке?»
Маленького Рому мама укачивала в коляске ногой, потому его теперь и качало по жизни из стороны в сторону. Чем он только не занимался! У мамы был строительный бизнес и чувство вины перед Ромой. Она четырежды спасала сына от крупных неприятностей, а на пятый раз не смогла: уж очень он надоел правоохранительным органам. Пришлось искупать вину передачами.
Рома перевёл взгляд на жёлтое, рябящее снегом, расплывчатое пятно фонаря и сочинил стихи:
Вот снежинки вниз слетят!
Будет для земли наряд!
Для деревьев и травы!
Для весёлой детворы!
Рома вспомнил, как в детстве, классе в пятом, прошёл десять километров от школы до деревенского дома дедушки по такому же густому снегу, как испугались родители, пока его искали, и как ему весело путешествовалось.
Вообще в детстве было весело, почему теперь всё не так? Теперь напьёшься и просто чудишь, и чем старше становишься – тем гаже чудится. Ладно ещё с работы вылетишь, а то на гособеспечение попадёшь. А сколько всякого с рук сошло? Та же поножовщина в порту и многое другое. Дрянь, грязь, прямо хоть не вспоминай. То ли дело, когда живые дед с бабкой брали к себе маленького Рому. Как хорошо, чисто жилось, и, главное, понятно. Эх, детство, детство… Еленец растрогался и вытер слезинку. Эх, дедушка с бабушкой! Упокой Господи их души… Сентиментальный Рома набожно перекрестился на свет фонаря и стал напевать рождественскую песенку:
- Добрый вэчир то-о-оби, панэ господа-а-а-арю! Раду-уйся-а! Ой радуйся зэ-эмлэ-э, сын бо-ожи-и-ий народы-ывся-а!
Толик не возвращался. Видно, засел пить у своей зазнобы, или девушка не соглашалась ехать, а он её уламывал.
«Эх, какая скука! – думал Рома, расхаживая у засыпанной снегом лавочки, чертил в снегу узоры. – У людей семьи, дети, рождество под телевизором, а я всё лучшее лицом прощёлкал, тридцать пять, никакой от меня пользы нет, только мать расстраивается».
Он посмотрел, не идёт ли Толик. Заснеженный безлюдный двор оказался тем ржавым гвоздиком, на который Вдохновение с лёгкостью повесило очередной свой плащик (ведь ему безразлично, куда его вешать) и Рома сочинил ещё стихов:
Жизнь летит как колесо!
Кубарем и с горки!
Почему не повезло
Пацанёнку Ромке?
- Закурить не будет? – спросили рядом.
Кастрату-Случаю вспомнилось детство, и он легонько подтолкнул лапой ближайшую к нему коклюшку. Та покатилась, толкнула другую, зацепила третью - нитки перепутались.
Кому не доводилось что-то или кого-нибудь перепутать? Вот гопники и приняли Рому за обычного гражданина крупного размера.
- Будет! – скучающий Роман весело обернулся и стал рассматривать двух подошедших молодых парней.
Симпатичные парни, с простыми славянскими лицами. Рома угостил ребят «Парламентом».
- Ждёте кого? – спросил один, в тёмно-синей шапочке.
- Друга. А вы гуляете? Правильно, дело молодое.
- А сколько времени не скажете? – спросил другой, в капюшоне.
Рома сунул руку в карман и достал телефон:
- Без двадцати одиннадцать.
- Типа-оппа! Нехилый телефон!
Телефон и в самом деле был хорошим, недаром Рома целое лето глотал пыль в гранитном карьере, в компании с экскаватором.
- Да, фоткает прилично и музыку хорошо играет, - добродушно поведал Роман, включая «Sonic Youth» на плеере.
Может, если бы у Ромы был шансон или, на худой конец, реп, ничего бы и не случилось, но, услышав вкрадчивый и хриплый, с редкими взвизгами голос Маруси, пацаны понимающе переглянулись – перед ними стоял лох.
- Чё за хрень ты слушаешь? – презрительно спросил у Ромы парень в синей шапочке.
- Ну, не нравится – не слушай.
Благодушный, скучавший в ожидании приятеля Рома выключил плеер и сунул телефон в карман, с намереньем поболтать.
Но старуха Мойра слишком сильно дёрнула запутанную нитку - узор поплыл.
Парень в капюшоне размахнулся и ударил Рому в глаз. На секунду всё поплыло, и тут же стало необыкновенно чётким. Рома только качнулся, моментально трезвея. Зато скуки как не бывало, на душе стало весело, словно в детстве.
- А ну давай сюда телефон и не дёргайся! - сказал парень в капюшоне, с поломанным носом: после лёгкого тычка обыватель начинает бояться и добровольно отдаёт имущество.
Всё дальнейшее произошло неотвратимо быстро.
- Ах ты петух! – ответил Рома радостно, широко улыбнулся и принялся рвать пацанов на куски.
Парень в капюшоне получил боковой в челюсть, парень в зелёной шапочке - в живот. Пудовые Ромины кулаки работали как машинные поршни, немаленькие парни как-то сразу стали хлипко падать словно кегли, но Рома их поднимал и бил снова, попутно объясняя нехитрые прозаические истины.
- Чё, дебилы, думали, дядя добрый? – спросил Рома, угостив парня без капюшона коленом в лицо.
В ответ тот хрюкнул и залил Ромины джинсы кровью.
- Соник… Юз… тебе… не нравится, козлине? – поинтересовался Рома у лежащего на спине парня без шапочки, и дважды сработал правой.
Нос парня сломался с глухим костяным треском, на втором ударе хрупнув тише.
- Пожалуйста, не надо! – попросил парень без капюшона, привставая, чтобы выплюнуть передние зубы.
Роман угостил его носком ботинка в висок.
Парень молча лёг на спину, широко раскинув руки.
- А ты куда?! – весело удивился Роман, возвращаясь к качающемуся на четвереньках парню без шапочки с расплющенным носом. – Сюда, урод!
Последний удар тяжёлого ботинка повернул парня исковерканным лицом к ночному сизому небу. Всё закончилось в считанные минуты.
- Вот козлы! – сердито сказал Рома, оглядывая поверженных, лежащих крестами врагов. – Все руки об них разбил, и одежду мне загадили!
На кровавые праздничные маски падал, чтобы быстро растаять, пушистый рождественский снег.
- А ведь красиво как! – заметил Рома и вздохнул.
Потом поглядел на сочащиеся тёплым светом окна и сочинил стихи:
Светят окна во дворе!
Белое на красном!
Хорошо как в январе!
Как же жизнь прекрасна!
Прекрасная тёмно-синяя ночь обнимала мягкими лапами праздничный город. Рома улыбнулся и принялся деловито чистить пацанячьи карманы.
- Что тут у нас? – приговаривал он. – Телефоны дешёвые, но ничего, Валерке сбуду. Денег мало, мелочь. Ну, понятно, иначе чего бы... Ага, цепочка!
Цепочку Рома снял, немного повозился с крестом на ней и аккуратно запихнул крестик в карман неподвижно лежащего тела.
Вся добыча тянула гривен на двести от силы. В деньгах он не нуждался – целую осень мёрз на прудах, так что деньги водились, не считая рыбы и четырёх уток в морозилке. Но ещё смотрящему по району отстегнуть придётся, район-то не Ромин. Участковому, если терпилы жалобу напишут. Кстати, любопытно, что они придумают? Что на них напали и побили? Весь район оборжётся.
- Вот ведь убогие, - Роман огорчённо покачал головой, рассовывая добычу по карманам полупальто с окровавленной полой. – Хуже, чем я по молодости.
В соседнем дворе кто-то стал пускать ракеты. Небо окрасилось разноцветными вспышками. Синие, зелёные и красные звёзды с треском вспыхивали в темноте и гасли со свистом. В свете фейерверка разбитые лица пацанов казались маленькими, отдельными от заснеженных туловищ пластмассовыми монстрами.
- Я бы вас, пацаны, грабить не стал, праздник ведь. Сам дал бы денег, попроси вы по-человечески, - сказал Рома припорошенным снегом телам.
Он оглянулся по сторонам, и продолжил:
– Но если ничего у вас не возьму - неправильно поймёте, подумаете, что от страха. Мне ваши телефоны с копейками и даром не нужны. Беру их исключительно для порядка. Ну, счастливо! Больше не грешите!
Он быстро пошёл прочь, напевая: «Застэляйтэ сто-о-олы, та всэ кылыма-а-а-ами…» С самого утра прицепилось.
Навстречу, разбрасывая снег ногами, топали дети, что ходили с колядками из подъезда в подъезд. Самый маленький мальчик нёс блестящую Вифлеемскую звезду на палке.
- Ра-ду-уйся! Ой радуйся зэ-эмлэ-э…- пели дети.
Рома вспомнил, как сам колядовал когда-то, и растрогался. Он остановил детей и отдал им награбленные деньги.
- Христос рождается!
- Славим его! – ответили малыши и потопали дальше.
- Смотри, Лёшка, это не твой брат? – спросил один мальчик другого.
Дети стали кружком, рассматривая слабо шевелящихся Роминых жертв. Парень без капюшона медленно сел и застонал. Он попытался сплюнуть и не смог – изо рта потянулась вязкая чёрная струйка.
- Если по курточке, то мой, - грустно ответил Лёшка, опуская звезду.
Жёлтая звезда последнего фейерверка мигнула в окошке и погасла. Небо посветлело, стало синим. Рождественская ночь закончилась, наступило утро, заснеженный город уснул. А Гриша Семенюк спать не мог из-за боли, тошноты и мыслей. Левый глаз совсем не открывался, пол-лица онемело. Гриша ещё раз блеванул в поставленный мамой тазик, приложил к разбитому лицу мокрое полотенце в кровавых пятнах и, шатаясь, вздыхая, отдыхая каждые несколько шагов, побрёл к телефону.
Трубку на том конце долго не брали, наконец, еле слышно ответил хриплый голос Вована:
- Ало…
- Вован, ты как? – спросил Гриша
- Фигово, как ещё.
- Почти не слышу.
- Рот болит говорить, - прошамкал Вован. – Бок болит, еле встал.
Гриша помолчал, борясь с новым приступом тошноты.
- Я тут думал насчёт человека с его правом и твари дрожащей, - начал Гриша.
- И чё надумал?
- А то, что я подвязываю, хватит с меня. Мамка меня увидела - ревела. Жалко её.
- И чё делать будешь? – промычал Вован.
- В ЖЕК пойду слесарем. Зарплата пустяк, но халтуры постоянно.
- Олень гваделупский… Бить просто надо на поражение… В следующий раз… Вот и всё… - с паузами ответил Вован. – Чтобы сразу вырубить.
Слово «гваделупский» Гриша скорее угадал по смыслу, чем разобрал, изо рта приятеля вылетали в основном гласные буквы.
- Ни фига. Так жить – постоянно быть дрожащей тварью.
- Олень, - повторил гундосый Вован невнятно. – Иди ты на хрен. Чмо тупое.
Послышались короткие гудки.
Гриша повесил трубку и, держась за стену, отправился в обратный путь.
В их с братишкой комнате горел ночник. Лёшка сопел в своей кровати, а на тумбочке лежала выручка с колядок – смятые бумажки, горсть монет, несколько мандаринов и конфетные фантики – Лёшка ел сладости перед сном, пока мать хлопотала над старшим сыном.
Одна из купюр показалась Грише знакомой. Он взял её в руки, расправил, и стал растерянно смотреть единственным нормальным глазом на чёрное, в виде птицы, пятно в углу. Потом осторожно положил деньги на место и вернулся в свою кровать.
- Сам ты чмо тупое, - сказал он непонятно кому и блеванул в тазик. – Гомункул гондурасский, блин.
Потом Грише стало холодно, он затрясся в ознобе и натянул одеяло повыше.
В высоком и холодном зале заоблачного замка тихо стучали пальцы-иглы старухи Мойры, тянулись нитки и плыли, сплетаясь, тысячи кружев, со сцепленными колечками человеческих бед и радостей, зачастую удивительно похожих. Не стоит пенять за это кружевнице – она, наверное, устала.
Написать комментарий
|
ты всё правильно поняла!
Образный, заг...
Рассказы 
Комментарии
Высший бал!
А сюжет реальный к сожалению)
Только не поняла, куда же Толик делся?
Люблю голивудщину, ога)
Зы. Сам ты пресно) Где добро победило? Победил такой же, как и напали, только чуть поопытнее, более обтёртый.
Один пошёл слесарем, а второй решил на поражение бить в следующий раз, ИМХО, всё логично.
Впрочем, может и пресно. Изначально история была более жирной, но я сижу, пишу её и думаю - вот загоняюсь однако, сто пудов жеппой вылезет, и точно, малой заболел в ту же ночь. на утро пришлось целые куски вырезать.
Я в Судьбу очень верю)
То положительным персонажем видел я Рому, то он становился для меня обычным чмошником и снова переворот...
исторька заставила немного понервничать...
Но рассказ понравился. Интересно, что ещё Мари вырезала перед публикацией тут? Что от народа спрятала?
в черновике Рома пока пацанов бил, попутно поздравлял их с Рождеством и спрашивал отзыв. Смотрелось конечно круто, но это был перебор, мне сверху сразу дали по жеппе)
ыыыы
разумееца 5
Спасибо за отзыв и за помощь))
гы))))) Ну хто ж не знает Мишку?))))))
скромный такой)))))
Горбачев что ли?
Была порядком удивлена, как здорово Мари владеет уличным жаргоном, оказалось что у нее был хороший учитель)))
Даже как-то неловко давать червонец за труды, ведь при этом ничего не звякает... но шуршит, наверное)))
ничего другого сказать не могу.
Снег сыпал с утра не переставая... Ребёнок мой катался с горки на детской площадке, радостно валялся в снегу, а я наблюдала за этой весёлой вознёй, спрятавшись от снегопада под крышей беседки... Капюшон на голове делает тылы необозримыми, поэтому я и не заметила, как ко мне подкрался и вдруг навалился на плечо человек. Обернувшись, увидала женщину в "лёгком" подпитии, которое, судя по лицу и одежде, длится не первый день, а может и не первый год... Я начала было возмущаться её поведением, но вдруг увидала в её руке кухонный нож и услышала: "Не рыпайся, сумочку брось на землю!".
Почему-то было не страшно, наверное вид у неё был совсем не бандитский. Мысли были не о сохранении жизни, а о возможных дырках в относительно новой шубе. И я с ухмылкой ответила, что и не подумаю расставаться с сумкой, но тут к нам подошло моё дитё...
За спиной ребёнок, в руках требуемая сумка, буквально впритык ко мне алкоголичка почти что с холодным оружием. Что делать? Никаких умных мыслей...
Ситуация не та, когда нужно изображать героя, которым я в общем-то и не являюсь, но и отдать своё добро рука не поднимается....
Жертва попросила "злодейку", что б не пугала ребёнка и спрятала нож. Сколько ей не хватает на выпивку? Оказывается 500 рублей вполне способны её осчастливить... На вопросы не стыдно ли ей и не боится ли , что я обращусь в милицию - двойное НЕТ.
Результат: я собственноручно подарила ей купюру в сто рублей и не сделала ни единой попытки их вернуть... не преследовала и не звонила в милицию.
Быть может нож этот был совершенно тупой? А может она его и держала-то неуверенно и на ногах стояла не ровно?? Что мне стоило оттолкнуть её, выхватить эту кухонную утварь из рук??? Наверное, я побоялась испугать ребёнка нашей вознёй... А может даже где-то внутри и жалось к таким людям шевельнулась... я не знаю...
И самое ужасное, что и рассказать-то стыдно, как я занимаюсь "благотворительн остью", вместо того, что бы оказывать сопротивление.
ЗЫ: Вот какое кружево наплела своими пальцами старая Мойра))
Возьму тебя с собой в разведку)))) только шубу не одевай)))
Ну, помогли человеку)))))
RSS лента комментариев этой записи