|
Эта история случилась на самом закате Перестройки. Подходил к концу 1989-й год. В ту пору я работал инженером 1-й категории в одном крупном НИИ. Как обычно, перед Новым годом у нас появлялись забавные «халтуры»: к примеру, можно было нарядиться Дедом Морозом и отправиться поздравлять коллег, у которых были маленькие дети. За каждого отдельно взятого ребёнка, охваченного подарком, платили какую-то смешную сумму. Но если поздравить сразу много детей, то сумма получалась не такой уж смешной, что было весьма приятным дополнением к новогодней премии! Как комсомолец и человек, остро нуждающийся в денежных знаках, я решил взять на себя торжественное обязательство поздравить 20 детей!
Перед отправкой в «поле», добровольцы собрались в актовом зале. Пять будущих Дедов Морозов, пока ещё в штатском, получали должностные инструкции. В некоторых волонтёрах я с удивлением узнал своих коллег, причём один из них – инженер по охране труда – был колоритным грузином, с трудом говоривший по-русски. Профорг сразу же высказал опасения, что ребёнок может попасться нервный, впечатлительный, и Дед Мороз с таким большим носом и страшным акцентом может вызвать смятение в неокрепшей детской душе! Это было грубым нарушением охраны труды, и потому «грузинских» детей тоже передали мне.
В результате, мой некогда скромный список разросся до целых тридцать пять душ! Большая часть детей были ещё дошкольниками, однако по количеству они превосходили любой класс в средней советской школе!
Когда подошёл мой черёд получать новогоднюю «амуницию», профорг торжественно объявил:
- Товарищи! Всем брать пример с Петра Сергеевича! Он добровольно вызвался поздравить тридцать пять детей!
Я скромно опустил глаза, а со всех сторон послышались одобрительные возгласы Дедов Морозов:
- Молодец! Передовик! Стахановец!
Раздались жидкие и непродолжительные аплодисменты, которые тут же потерялись в просторном актовом зале.
- Справитесь, один-то, а Пётр Сергеевич? – с участием спросил профорг, передавая мне мешок с подарками, расшитый серебристыми звёздами, как американский флаг.
- Конечно, справлюсь! – поспешил я его заверить, ухватившись за мешок. Делить с кем-то и без того скудный гонорар я решительно не хотел!
- И всё же, я думаю, вам лучше не ходить одному, - настаивал профорг, не отдавая мне подарки.
- Почему? - спросил я упавшим голосом.
- Там же наливают, - терпеливо разъяснил мне незнакомый пожилой Дед Мороз, - красивая русская традиция…
- Совершенно верно, - подтвердил профорг, - и ещё как! Поэтому вы пойдёте… со Снегурочкой!
Всё это время в самом конце зала сидела какая-то девчонка лет двадцати в черном свитере.
- Познакомьтесь! Это Катюша, наша Снегурочка! Катя учится в институте, у нас она на практике, но, несмотря на приближающуюся сессию, она выразила желание поучаствовать в праздничных мероприятиях!
У Кати были русые волосы, собранные в хвостик, и большие серые глаза. Она ничего не сказала, лишь удивлённо хлопнула ресницами. На меня она даже не взглянула, хоть я и был её будущим дедушкой. Однако сам факт, что Снегурочка досталась мне, вызвал завистливый ропот в рядах Дедов Морозов. Это было приятно!
В следующий момент я обнаружил себя на заснеженной улице Гоголя в синей шубе с чужого плеча со снежинками и звездами. На голове у меня была шапка-колпак, в руке тяжёлый посох с полосками из фольги, на плече - мешок с подарками. Я был Дед Мороз - сказочный герой и горький пьяница - если верить русским сказкам. Рядом стояла Снегурочка Катя в элегантной коротенькой шубке и серебристой шапочке на белом меху. То, что она была не рада своему комсомольскому поручению, можно было заметить даже невооружённым глазом - на её лице читалось откровенное презрение ко всему происходящему, смешанное с желанием поскорее уйти домой.
Я развернул список детей, как план боевых действий. Рядом с каждой фамилией значились адреса.
- Ну, куда пойдём? - спросил я нарочито весёлым голосом.
- Мне всё равно, только пойдёмте уже скорее куда-нибудь, а то я совсем замёрзну, - раздражённо сказала она. Я взял карандаш и проложил маршрут от работы до дома. Последние тридцать пятые дети жили совсем рядом. Кто знает, в каком я буду состоянии? А так - вот он дом!
И началось... Троллейбусы, автобусы, дома, квартиры… Вопреки опасениям профорга, наливать нам не спешили. «Сказочных героев» встречали в передней, сдержано выслушивали поздравления, нетерпеливо забирали подарки, после чего быстренько выпроваживали. Повсюду царила суета: из телевизоров играла музыка, прибывали всё новые гости с подарками. Суетливые хозяйки резали салаты, пока их мужья и дети наряжали ёлки. Запах мандаринов встречал нас ещё на лестнице, а кое-где с кухни доносился пряный аромат жареной курочки!
Лифтов нигде не было. Зачем? Ведь советский человек не должен бояться трудностей! Впрочем, если они где-то и были, то всё равно не работали – обычная ситуация перед Новым Годом!
Когда моя Снегурочка поднималась первой, я украдкой любовался на её ножки, едва прикрытые коротенькой шубкой. От постоянных переходов девушке стало жарко, и она расстегнула меховой воротник. Мой взгляд всё чаще стал задерживаться в образовавшемся вырезе...
«Сегодня не обычный день,
И я безумно рад!
Причиной моего веселья
Будет маскарад!» - этот новый хит «Ласкового мая» преследовал нас весь день, встречая в каждом доме!
С наступлением вечера нас, всё-таки, стали угощать. Сначала я радовался и даже залпом опрокинул стопку чего-то крепкого. Однако культуры в такой выпивке не было никакой: пить водку, стоя на лестнице, да ещё без закуски… Нет, товарищи, это не жизнь! После третьей рюмки в душу закрались смутные подозрения: я почувствовал, что долго так не протяну. Катя сохраняла трезвость и молчание, видимо её предупредили, что ей придётся меня нести домой.
В двенадцатой по счёту квартире я вручил подарок не мальчику, а его бабушке, пожал ей руку, как на партсобрании, и торжественно удалился со своей Снегурочкой, провожаемый печальным взглядом ребёнка. Мне было весело и легко, и я пел про маскарад, правда, на мотив «Вставай страна огромная»…
На шестнадцатой лестнице нам повстречалась панк-тусовка. Молодые люди в рваных джинсах и косухах с заклёпками, грустно и уныло пели под гитару "Звезду по имени Солнце", сидя прямо на ступеньках. От одного их вида я мигом протрезвел!
Увидев нас, панки страшно обрадовались.
- О! Да ведь это же Дед Мороз! А какая классная у тебя Снегурка!
Несколько человек поднялись на ноги.
Но тут моя Снегурочка опять меня удивила. Ничуть не испугавшись хулиганов, она сложила на гоп-компанию столько отборного мата, что неформалы застыли от изумления, как вкопанные, не в силах отойти от шока. Я закрыл уши рукавицами, а когда, наконец, решился их приоткрыть, то услышал оглушительное: «козлы!» - как контрольный выстрел.
После чего Катя гордо удалилась и вышла из подъезда в метель.
- Ничего себе… - удивлённо сказал я, догоняя её уже на улице.
- А чего с ними церемониться! Я ведь в общаге живу – такого навидалась! Им только дай волю… Эти-то ещё смирные, сразу видно – домашние мальчики. А у нас только зазеваешься, как сразу кто-нибудь трахнет в тёмном углу… На соседнем этаже живут айзеры. Столько девчонок перелапали, не сосчитать! И ведь ничего не докажешь! А в милиции говорят: «сама отдалась». Хорошо тем, у кого парень есть – таких не трогают…
- А у тебя-то самой есть парень? - поинтересовался я, открывая перед ней дверь в следующую парадную.
- Ага! Был… - с презрением отвечала Катя, - Ваня из института Растительных Полимеров! Я с ним впервые узнала что такое «сверхбедность»: купить девушке пирожок в кафетерии, а потом мять её за это в подъезде… Я ведь почему тут с вами торчу – нужно хоть немного заработать к праздникам…
Следующая квартира. Я надавил на кнопку. Раздалась соловьиная трель. К нам вышла красивая молодая женщина в чёрном шёлковом халате, красиво облегавшем тело. Засмотревшись на её грудь, я вдруг напрочь потерял дар речи - стал запинаться и путать утверждённый текст. Впрочем, мальчик всё говорил сам: первым делом он спел нам песенку про ёлочку, (дети в каждой квартире считали спеть её Деду Морозу своим долгом), потом ещё рассказал пару стишков не по теме. Меня слегка качало, и я прислонился к стене. Мальца я не слушал, поедая глазами его маму! Эта молоденькая родительница приветливо нам улыбалась, а её глаза так и стреляли озорными огоньками! Или, может быть, мне это просто казалось? Когда же она нагнулась, чтобы достать из мешка подарок, я вдруг увидел всё! Вырез халатика был достаточно просторным, и стоило ей наклониться, как он уже ничего не скрывал! Только густые белые брови, щедро наклеенные поверх моих собственных, скрыли от всех мой потрясённый взгляд! А что творилось у меня внутри! Мощный вихрь нерастраченной сексуальной энергии поднялся в моём сердце, словно густая метель, напрочь застилая всякую ясность разума. Перед глазами замелькали тысячи белых снежинок...
- Спасибо большое, дедушка Мороз! – услышал я.
- С Новым годом, с новым счастьем! – ответила за меня Катя. Из квартиры я вышел с трудом – ноги были, как ватные. Мне потребовалось сесть на подоконник, чтобы не упасть.
- Давай передохнем? - предложил я своей Снегурочке.
- Давайте, - пожала та плечами, - я вижу, вам понравилась хозяйка дома?
- Конечно! - честно признался я. Скрывать очевидное не имело смысла. Женщины – народ проницательный.
- Понятное дело, такие буфера! - согласилась Снегурочка. Несмотря на свой юный возраст, она, как видно, знала толк в мужских вкусах, и потому к моей слабости отнеслась, в общем, с пониманием.
Чтобы не видеть её насмешливого взгляда, я отвернулся в окно. Оно выходило в двор-колодец. Совсем рядом были окна дома напротив. В одном из них суетилась симпатичная девушка, накрывая праздничный стол. В вазочках были салаты, а в небольшой плетёной корзиночке - мандарины. В центре стола торчала зелёная бутылка Советского шампанского. С бельевых верёвок свисал сверкающий «дождик». На стёкла были наклеены самодельные бумажные снежинки...
Закончив все приготовления, девушка решила сменить домашнюю одежду на праздничную. Она сняла свитер... У меня округлились глаза. Снегурочка быстро перехватила мой взгляд.
- Ну-ну… - сказала она, закуривая дешёвенький «Союз аполлон».
Девушка в окне расстегнула лифчик. Я весь напрягся, как охотничий пёс перед прыжком, но тут она, словно спохватившись, погасила в комнате свет... Я понял, что ещё немного и просто не выдержу! Полгода воздержания давали себя знать всё сильней... Я бросил взгляд на Снегурочку. Она невозмутимо курила. Во дворе светилось ещё много окон, но свой тихий быт люди предпочитали скрывать за занавесками.
- Слушай, - наконец, сказал я, - если у тебя такие проблемы с деньгами, может быть, я тебе могу помочь?..
- Чем? – спросила Катя, выпуская густую струйку дыма.
- Ты поможешь мне, я помогу тебе... – медленно произнёс я, глядя ей прямо в глаза. В тот момент я казался себе страшно крутым, хотя на деле, выглядел страшно глупо.
- Как поможете? – снова спросила она, слегка наклонив голову. В её больших серых глазах застыло недоумение.
Я слегка замялся в поисках нужных слов...
- За интим, что ли? – нужное слово она подобрала сама.
- Ну да…
Катя медленно поднялась с подоконника. «Сейчас она даст мне пощёчину», - подумал я и зажмурился. Но она лишь смерила меня презрительным взглядом. Затем она слегка наклонилась ко мне и тихо и злостью сказала:
- Ишь, деловой какой! Думаешь, я шалава какая-то? Пошёл ты знаешь куда! Сказать куда?
- Я знаю куда… - поспешил я замять неприятный разговор, но тут же решил оправдаться, - ты пойми, я лишь только хотел…
- Всё! Закрыли тему! - отрезала Катя, - пошли, засиделись уже!
Оставшиеся адреса мы обходили молча. Все мои слова безжизненно повисали в воздухе, да и желания говорить больше не было. Меня отшили, и на душе было тоскливо и пакостно…
Мы обошли ещё пятерых ребятишек, после чего подарки неожиданно кончились. То ли их было меньше, чем детей, то ли кому-то впопыхах мы всучили два. Впрочем, в следующем месте, дарить ничего не пришлось. Родители сами купили детям подарки: девочке - большую немецкую куклу с закрывающимися глазами, мальчику - настольный футбол. Вручать их должен был, конечно же, Дед Мороз!
"Только не перепутай: детям мороженное, бабе цветы!" - повторял я про себя, доставая игрушки из мешка. Тяжёлая шуба сковывала мои движения. Когда я вручил девочке футбол, меня слегка качнуло.
- Ура, футбол! - обрадовалась девочка и побежала его распаковывать.
- Кукла?! – упавшим голосом спросил мальчик, скривившись, как от лимона.
- Это кукла Маша! Ты посмотри, её можно одевать и раздевать…. А, впрочем, с наступающим! – поспешил сказать я, исчезая за дверью – Катя вытащила меня из квартиры за рукав.
Оставшихся детей я не помню. Да и были ли они вообще? Когда я в следующий раз взглянул на часы, была уже половина одиннадцатого. Мы стояли в тёмном подъезде какого-то старинного дома. Я был совсем налегке – даже посоха с мешком почему-то не было. Оставалось только добраться до дома...
Настроение у меня было не самое праздничное. Новый год мне предстояло встречать в гордом одиночестве. Не так давно меня бросила девушка – в конце ноября ушла к какому-то кооперативщику. Он носил модную кожаную куртку и ездил на чёрной девятке, что крайне возвышало этого парня в её глазах. Встречать же Новый год с родителями мне хотелось ещё меньше – они ещё не знали, что мы расстались, и моё появление вызвало бы тысячу вопросов. К друзьям тоже не тянуло – все они давно уже были женаты, что было бы только лишним напоминании о моих неудачах на личном фронте. До последнего дня я всё думал, что придумаю что-нибудь, но так ничего и не придумал…
Дома меня ждал лишь старенький чёрно-белый телевизор и бутылка шампанского в холодильнике.
Пришла пора расставаться.
- Ну, вот и всё! - сказал я Кате, - мы славно поработали, и теперь встретим Новый год с чистой совестью!
- Тебе-то хорошо, - грустно сказала Снегурочка, - а у нас с соседкой в холодильнике шаром покати… Опять одна водка будет, да картошкой с селёдкой!
- Ну, дело не в закуске, самое главное хорошая компания! – постарался я её ободрить.
- Ага, «компания»! – передразнила меня Катя, - как обычно, сбежится пол общаги, все напьются, а утром снова не смогут вспомнить кто с кем спал… Вот и на прошлый Новый год моя соседка «залетела» неизвестно от кого. Напилась, уснула, а пока она спала кто-то хорошо ею попользовался!
- Да ты же сама отказалась! - возмутился я, - а так бы встречала праздник при деньгах!
- А сколько? - неожиданно спросила Катя.
- Двадцать пять… - пробормотал я, понятия не имея, сколько «за это» нужно платить.
- Ну, это ещё куда ни шло… - задумчиво сказала она, - если хочешь, то можно…
Я не поверил своим ушам! Неужели она согласится? От предвкушения захватило дух...
- А где?
- Тут есть какой-нибудь чердак?
Мы поднялись на последний этаж. Он пустовал, и потому жильцы подъезда хранили здесь всякую дрянь: лыжи, санки, столик без ножки, стулья без сидений и коробки с тряпьём. Тут не было лампочки, свет проникал только со двора...
Впервые за весь день мы оказались с Катей лицом к лицу. С минуту мы просто молча смотрели друг на друга, борясь с собственным смущением. От волнения замирало сердце, а дыхание стало частым и прерывистым. Я чувствовал, что она тоже очень нервничает, не решаясь что-то сказать или сделать…
Я снял, ставшую ненужной, бороду и повесил её на гвоздь. Катя расстегнула свою шубку до самого низа и несмело шагнула ко мне. Я неловко обнял её за талию, запустив руки под шубку и поцеловал. В ответ она обвила руками мои плечи и ответила на поцелуй. От неё пахло духами. Целовались мы долго – вероятно, чтобы справиться с волнением… Я чувствовал на губах горьковатый вкус её помады с привкусом никотина.– Катя много курила. Наконец, она остановилась и подняла глаза.
- Ну, как мы будем…? - спросила она, немножко краснея, - сегодня я в юбке, так что можно сзади….
Наверное, и в похмельном бреду никому не привиделась бы такая картина новогоднего абсурда: Дед Мороз, который трахает Снегурочку! Задолго до появления порнофильмов в свободной продаже, не имея понятия о ролевых играх и униформах, мы решились на это, руководствуясь только инстинктами и, конечно же, принципами гуманизма!
Я снял с неё шубку и аккуратно сложил на старые ящики. Катя повернулась ко мне спиной и упёрлась обеими руками в стену. Я медленно задрал её короткую юбочку вверх и несмело провёл ладонями по хорошенькой попке, туго обтянутой капроновыми колготками. На колготках было несколько стрелок, старательно заштопанных мелкими стежками.
- Давай быстрее! – попросила Катя, - мне холодно так стоять!
Самыми кончиками пальцев я спустил с её попки колготки вместе с трусиками.
Она была худенькой, и потому её попка была маленькой, как у девочки, однако, вполне аппетитной! Я легонько погладил её, чувствуя, как она еле заметно подрагивает от моих прикосновений … От холода она быстро покрылась «гусиной кожей». Я нащупал её киску и провёл по ней кончиком пальца. Катя шумно вдохнула, слегка сжав ноги в коленях. Я расстегнул молнию на джинсах и подошёл к ней почти вплотную. Когда кончик моего члена коснулся её губок, Снегурочка вздрогнула и немножко сжалась, а я медленно и очень плавно начал входить в неё, чувствуя, как под моим напором, отступает её горячая плоть...
- Осторожней! – сердито шептала она, - я не могу так сразу!
Когда я вошёл в неё, по телу пронеслась приятная дрожь… И снова в голове поднялась густая метель – повсюду мелькали только яркие снежинки, словно кто-то встряхнул перед глазами волшебный кристалл... Я прижался к ней всем телом, сжав через свитер её грудь. Мой дружок быстро расправился, ожил внутри неё, стал крепким, горячим и сильным. Я начал двигаться, насаживая её короткими резкими толчками, она громко дышала, тихонько поскуливая, если он заходил слишком глубоко. От напряжения она слегка закусила нижнюю губу…
- Ты только не кончай в меня, ладно? – попросила она, - я лучше отсосу.
Дешёвенькие серёжки в её ушах вздрагивали и подпрыгивали от каждого толчка. Крепко сжимая её попку, я стал двигаться быстрее. Чтобы мне было удобнее, Катя прогнулась сильнее. Я наслаждался, всё больше растворяясь в томной неге, лишь иногда меня отвлекали посторонние звуки, доносившиеся из подъезда: эхо чьих-то голосов, гулкий топот ног, стук дверей…А ещё было очень холодно. Лишь только её горячее нежное тело согревало меня…
Катя тоже никак не могла расслабиться. С задранной юбкой, она мёрзла ещё сильнее меня. Её сапоги скользили по гладкому полу, выложенному жёлтой метлахской плиткой, а спущенные трусики на не давали расставить ноги пошире.
От волнения, я стал торопиться, отчего член стал часто выскакивать, попадая не туда…
- У меня попа замерзла! - сердито сказала Катя, - давай в рот?
- Давай, - согласился я, слабо веря, что из этой затеи уже вообще что-то получится. Катя резво натянула колготки и одёрнула юбочку.
- До чего же холодно! – прошептала она, стуча зубами. Слегка пританцовывая, она снова забралась в свою шубку и присела передо мной на корточки и взяла в руку мой член.
- Ну ладно, давай по-быстрому! – велела она, то ли мне, то ли ему. От переживаний бедняга совсем сдал. Катя поцеловала его и нежно провела язычком вокруг головки. Почувствовав ласку и тепло, мой «боец» слегка воспрял духом. Ощутив рукой его оживление, Катя бережно взяла его в свой горячий ротик. Там он снова вырос и стал «самим собой». Крепко зажав головку между нёбом и языком, Катя начала сосать, помогая себе рукой. Она так громко причмокивала, что я стал опасаться, что нас кто-то услышит. Впрочем, действовала она вполне профессионально, ни разу не коснувшись меня зубами!
Внутри всё приятно закипало… «Наконец-то!» – подумал я. Запустив пальцы в Катины волосы, я слегка направлял её движения, задавая темп. Когда же в глубине заветных недр, хранящих запасы семенной жидкости, я ощутил приятное «жужжание» снизу раздался какой-то шум. До нас долетел чей-то смех и приближающиеся голоса … Кинув взгляд в лестничный проём, я увидел, как вверх по лестнице поднимается большая компания. Люди что-то пели и смеялись, освещая свой путь бенгальскими огнями. Ну прямо, как гномы в мультфильме про Белоснежку!
- Сюда идут!… - прошептал я громким шёпотом.
- Не отвлекайша! – сердито сказала она, ни на секунду не прерывая процесс, - ушпеешь по-быштренькому?
- Я не хочу по-быстренькому! –взмолился я в отчаянье, - Я по-человечески хочу!
Катя медленно поднялась и вытерла губы носовым платком. От помады на нём остался красный след. Она напоминала рассерженную кошку – её глаза сверкали искрами ярости.
- Замечательно! Оттрахал меня, член дал отсосать, а теперь, значит, «пошли»?
Но гномы были уже совсем близко, и, мы поспешили ретироваться. С гордым видом Дед Мороз без бороды и Снегурочка с размазанной косметикой прошествовали мимо компании. Гномы проводили нас квадратными от удивления глазами…
* * *
На улице было суетно и многолюдно. Повсюду царила атмосфера праздника: в витринах универмага стояли манекены, наряженные в новогодние костюмы, на новом здании театра были установлены сияющие часы-ходики, отсчитывающие минуты до Нового года… Над шумным проспектом Мира сияли праздничные гирлянды. На крыше одного из зданий горели яркие цифры: «1990». Люди расходились по домам, таща тяжёлые сумки с продуктами и подарки. Кто-то ещё нёс домой ёлку, обтянутую белой бечёвкой. Счастливые…
Катя шла впереди, спрятав руки в карманах шубки. Она была очень зла и не разговаривала со мной. На вопросы она не отвечала. Я шёл за ней с виноватым видом, словно действительно был в чём-то виноват. Под ногами скрипел рыхлый снег. В лицо били мелкие колючие снежинки. Настроение было отвратительным.
Мы подошли к перекрёстку. Здесь наши дороги расходились. Но тут зажёгся красный свет, и мы оба остановились. Мимо нас проносились машины: «Волги», «Жигули», «Москвичи», в их стёклах отражались праздничные огни гирлянд...
«Вот так и расходятся людские стёжки-дорожки, - меланхолично подумал я, щурясь от ветра и снежинок, - встретились два человека, провели вместе день, а сейчас навсегда расстанутся…».
Вся эта праздничная атмосфера становилась уже невыносимой - всюду бурлила жизнь, и только моя жизнь стояла пока неподвижно, на запасном пути. Но ведь и Кате сейчас не сладко? Может быть, ещё не поздно что-то изменить? Ведь это же Новый год! А в этот праздник иногда случаются чудеса!
- Слушай, Кать, а пойдём ко мне? – предложил я. - Вместе встретим Новый год… Или у тебя другие планы?
- Пойдем, - неожиданно согласилась она, - других планов нет…
На светофоре давно зажёгся зелёный свет, повисел немного и погас. Он был уже никому не нужен. Мы уходили от перекрёстка Разлуки по проспекту Неизвестности. Катя послушно свернула за мной под арку во двор.
За день машины почти укутало снегом, отчего они напоминали большие сугробы. Всё вокруг было усыпано разноцветными конфетти, и даже сейчас откуда-то слышался оглушительный грохот хлопушек! Во всех окнах нашего дома горел свет – наверное, мои соседи уже сидели за праздничными столами!
Мы вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Я отпер дверь и зажёг в прихожей свет. Из зеркала на меня глянуло незнакомое лицо Деда Мороза. Неужели это я? Катя тоже мельком бросила взгляд в зеркало, однако своим внешним видом осталась вполне довольна. Мы сняли костюмы новогодних персонажей и опять стали похожими на самих себя. И только щёки с мороза были по-прежнему красными, словно на нас всё ещё был грим!
- А где же ёлка? – удивилась Катя, проходя в гостиную. Ёлки не было – гостей я не ждал и потому решил сэкономить. Не было и праздничного ужина. Правда, на днях в институте давали праздничные наборы, и потому голодными мы не остались. Забравшись на диван с ногами, Катя с интересом наблюдала за тем, как я спешно накрываю на стол – открывая консервы со шпротами, режу сыр и колбасу...
«Два кусочека ко-о-о-олабаски у тебя-я-я-я лежали на столе-е-е, а ты рассказывал мне сказки-и-и, только я не в-е-е-ерила тебе-е-е!» – весело пропела она.
В квартире царил кавардак – вид у неё был абсолютно не жилой. Хозяйством я особенно не занимался, предпочитая обедать в институтском кафетерии, а ужинать в молочной столовке на углу...
- Ну и бардак у тебя! – засмеялась Катя и добавила: почти как у нас в общаге!
За этот долгий-долгий день она сейчас впервые начала улыбаться. Моя Снегурочка медленно таяла, превращаясь из холодной ледяной красавицы в добрую смешливую девчонку, приехавшую в город из деревни на учёбу. Вся спесь, весь провинциальный гонор, словно куда-то испарились. Новый год – это ещё и праздник детства, и потому даже самые серьёзные и взрослые люди в эту ночь хоть ненадолго обязательно становятся детьми!
Полночь была совсем уже близко. До Нового года оставалось всего лишь несколько минут! Чтобы не пропустить традиционное поздравление, я щёлкнул ручкой старенького "Рекорда".
«Дорогие товарищи!» – послышался знакомый проникновенный баритон с южным акцентом. На экране медленно проявилось широкое лицо президента, - «Истекают последние минуты тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, а с ними в историю уходит и целое десятилетие. Мы вступаем в девяностые годы – последнее десятилетие двадцатого века…».
Я взял бутылку и, набросив на неё полотенце, выкрутил пробку. Раздался оглушительный хлопок. Хлынула густая пена. Катя молниеносно подставила свой бокал, слегка его наклонив.
- Себе наливай! – торопила она, - уже скоро куранты!
Часы на Спасской башне медленно отбивали полночь. Мы пили шампанское, глядя друг другу в глаза. Пенясь, шипучая жидкость приятно ложилась на язык, растекаясь во рту. Я загадал желание: «чтобы следующий год стал самым счастливым в моей жизни!». Знал бы я тогда, каким он будет…
Неожиданно Катя залилась весёлым смехом.
- Ты чего? – строго спросил я.
- Ты забыл отклеить брови! - хохотала она, - ты в них такой смешной!
Я улыбнулся и неожиданно её поцеловал… Она вздрогнула, удивлённо на меня посмотрев, но её губы ответили мне … Этот сказочно-сладкий поцелуй не походил на тот холодный в подъезде, где мы стояли всего лишь час назад. На сердце потеплело, а потому сейчас мы целовались искренне, жарко, с азартом!
Чмокнув меня в самый кончик носа, Катя слегка прищурилась.
- Мой Дед Мороз! – прогудела она басом.
- Моя Снегурочка! – ответил я тоненьким голосом, крепко прижимая её к себе. В её лучистых серых глазах светились два огонька - две маленькие шальные искорки!
Из-за стола мы перебрались на диван. На экране ещё мелькал «Голубой огонёк», ещё звучала музыка группы со странным названием «Сталкер», умоляя не плакать бедную Алису, которая за одну ночь «стала взрослой», но мы уже ничего вокруг не замечали…
Весь этот день мы прожили в каких-то странных масках, надетых нами самими, чтобы защититься, выжить в этом большом неуютном мире. Только теперь мы решились отбросить их в сторону, чтобы взглянуть в глаза друг другу. Надолго ли? Кто знает…
За окном снова пошёл снег. Вьюга тихонько выла, заметая пушистыми сахарными хлопьями память о прошлом годе. Старый год засыпал под уютным белым покрывалом, уступая дорогу ночи – первой ночи будущего года! На проспекте за окном совсем не было машин. Движение встало. Новый год…
- А у нас в деревне в Новый год дома не сидят! – весело сказала Катя, - как только пробьёт двенадцать, мы с подружками бежим гулять, стучимся во все дома, собираем народ… Так весело!
- Почему же ты тогда не с ними? – спросил я, - почему который год встречаешь Новый год в общаге?
- Нас у мамы семеро, - отвечала Катя, - домик маленький, живём бедно… Мне там даже негде было спать. Пока я была маленькая, спала на большом сундуке, а вместо одеяла папиным тулупом укрывалась! Под голову свитер ложила, чтобы помягче спать было. Тесно было, холодно. Приходилось часто топить печку, носить дрова из леса. Да и родители часто ссорились. Вот я и сбежала после девятого класса в техникум, чтобы вырваться из этой тесноты. С тех пор так ни разу дома и не была…
- В городе лучше? – спросил я.
- Нет, не лучше, - тихо ответила она.
Катя надолго замолчала, уставившись в окно. Её холодная ручка крепко сжала мою руку. Я обнял её, а она прижалась ко мне, что было сил. Фонари за окном светили оранжевым светом, освещая тишину и пустоту, воцарившуюся на всю ночь, и, казалось, время застыло навек, и эта ночь, и этот яркий свет никогда-никогда не кончатся, пока мы сами не захотим…
Она ещё что-то говорила, но я не слушал. Я смотрел, как падает снег и слушал музыку её звонкого, почти детского, голоса, а когда она смеялась, я смеялся вместе с ней. Мне было весело просто оттого, что весело ей…
Потом она куда-то исчезла… Подождав немного, я прилёг. Уличный свет рисовал на полу косые квадраты. Падая, снег отражался в этих пучках света, оседая на стенах и полу причудливыми серебристыми узорами… и, казалось, что в полутёмной комнате тоже идёт снег!
Дверь в мою спальню приоткрылась и тихонько скрипнула. На пороге показалась хрупкая фигурка. Ступая мягко и неслышно, будто кошка, Снегурочка подошла к моей постели и тихонько забралась под одеяло. Я почувствовал прохладу её тела и почти сразу ощутил тепло губ…
Нам больше не нужно было спешить - в моей холостяцкой берлоге нас некому было потревожить! Я медленно провёл ладонью по её телу, ощущая её тепло, бархат кожи, чувствуя её дыхание… Её кожа была очень нежной, матово-белой с крохотной родинкой на плече... Катя сняла лифчик, легко стащив его через голову. У неё была совсем маленькая грудь – совсем как детская. Я коснулся губами её соска. Катя шумно вздохнула. Её пальцы исчезли в моих волосах. Я целовал её по всему телу, а она шептала:
- Как хорошо…
- Мне тоже, - отвечал я, почти не отрывая губ.
- Знаешь… - сказала она с улыбкой, - а здесь намного лучше, чем в подъезде!
Едва коснувшись её бёдер, я медленно стянул трусики с её стройных ножек. Лифчик и трусы были разного цвета - очевидно, советский трикотаж не баловал девушек разнообразием, но без одежды Снегурочка была намного красивее! В её глазах читалось что-то детское, покорное, нежное. Она мне доверяла! В своих движениях она словно старалась предугадать мои желания, чтобы сразу же воплотить их в жизнь…
И зачем был весь этот фарс в подъезде? Почему я сразу не догадался пригласить её к себе? Зачем хотел купить? Откуда же берётся в людях эта грубость и душевная чёрствость, когда всё может быть вот так - от всего сердца, без остатка!
Мы перевернулись. Оказавшись сверху, Катя уселась на меня верхом. Её густые волосы слегка скрывали лицо. Склонившись надо мной, она целовала мои лицо, шею и грудь, пробуждая во мне волны нежности, спускаясь губами и язычком всё ниже и ниже…
- М-м-м! Какие мы уже большие! – заметила она, добравшись до заветной цели. Я вновь почувствовал её ловкий ротик…
- Тебе нравится? – спросила она, на секунду отрываясь от своей сладкой карамели.
- Очень! – прошептал я. Её губы и ротик творили настоящие чудеса, заставляя меня выгибаться от наслаждения. А мои пальцы изо всех сил сжимали простыни… Но кончить она мне не дала. Когда я уже был на гране, Катя вдруг небрежно выпустила мой член из рук, будто случайно! Ловко перевернувшись на живот, она выгнулась, будто кошечка, поднимая бёдра.
- А я ещё так люблю… - сказала она, словно приглашая меня разделить с ней игру в кошки-мышки…
Я обхватил её бёдра, притягивая кошечку к себе. Мой член с лёгкостью вошёл в неё, погрузившись в тёплый заветный рай! Всё было как в первый раз, словно до этого между нами ничего и не было, а то, что было то давно уже замела гудящая снежная вьюга...
Свет фонарей хорошо освещал наши тела. Его лучи рисовали на обоях причудливый театр теней: мы двигались в едином темпе - то быстро, то, наоборот, почти неподвижно, будто стремились растянуть это безграничное удовольствие! Я целовал её нежную спинку, слегка покусывал загривочек, будто она и впрямь была кошечкой...
- Быстрее! – попросила она, и я ускорил темп. Её бёдра не отставали ни на секунду! Внезапно она засопела, её дыхание участилось, и её попка медленно опустилась вниз.
- Не останавливайся! прошептала Катя, - да, ещё, ещё!...
Двигался теперь я один, а она полностью растворилась в сладком блаженстве, затаив даже дыхание, чтобы ничто не отвлекало от этого наслаждения! Внезапно её тело встряхнула сильнейшая судорога. Я почувствовал, как она сжала меня изнутри, а из её груди вырвался глухой стон... Я ускорил темп ещё больше, стараясь сделать всё, что в моих силах, чтобы продлить ей удовольствие. Наконец, она схватила меня за руку, словно просила остановиться.
- Бо-о-о-же, как мне хорошо… - еле слышно прошептала она, отпуская плотно сжатые простыни. Я провёл по её спине самыми кончиками пальцев - на её коже, влажной от капелек пота, были мурашки, а тонкие волоски топорщились вверх... Она лежала неподвижно, наслаждаясь каждым мигом, отходя от сильнейшего взрыва эмоций...Через несколько минут к ней вернулась способность говорить.
- Это было что-то... - с улыбкой прошептала она, - мне ещё никогда не было так хорошо!
И тут же, не давая мне передохнуть, она снова забралась на меня верхом, направив мой член в себя. Я провёл руками по её бёдрам и легонько сжал её маленькую грудку, но она отбросила их в сторону.
- Расслабься, - велела она. Я откинулся на подушку, уронив руки на простыни. Катя убрала волосы назад, и слегка привстала.
- Ты готов? - спросила она с улыбкой.
- Готов! - отвечал я.
Как лихая наездница, она вдруг понеслась в быстро темпе - вперёд и назад, вверх и вниз, словно обуздывая лихого непокорного мустанга… Короткими частыми движениями она мигом довела меня до безумного состояния! Я закрыл глаза и застонал… Моё наслаждение не оставило ни малейшего места для размышлений, охватив меня с ног до головы… Катю и саму очень заводила эта скачка. Она вошла во вкус, будто и впрямь неслась галопом на своём иноходце по бескрайней засушливой прерии...
В какой-то миг я почувствовал, что достиг пика! То, что я так долго сдерживал, наконец, дало себя знать! Мощная горячая струя изо всех сил ударила в неё… Катя тотчас же соскочила с меня и ловко перехватила член - одними губами… Её рука крепко сжала его, а новые и новые волны исчезали у неё во рту. Я чувствовал как плотно меня сжимают её губы, как её пальчики ласкают мой член по всей его длине... Она не жалела для меня своих ласк!
Проглотив всё до последней капельки, она продолжала держать член во рту, глядя на меня, не отрываясь, своими шальными глазами…
По телу всё ещё бежали судороги блаженства! Уже очень давно у меня не было такого яркого и сильного оргазма! Даже секс с бывшей девушкой давно уже превратился в обыденность и перестал доставлять первозданную радость. Одна ночь с Катей заставила меня взглянуть на секс по-иному, как на открытие, счастье, праздник… Она словно открыла мне его заново!
Наконец, Катя достала член изо рта и посмотрела на него ещё раз - немного удивлённо.
- Да, долго же ты терпел! - сказала она с чувством, - я чуть не захлебнулась в этом водопаде!
- Мне было очень хорошо… - прошептал я, - ты просто чудо…
От удовольствия кружилась голова. Тысячи серебристых снежинок, мерцая и искрясь в лунном свете, парили сейчас по всей комнате. Они невесомо оседали на моё тело, покрывая его красивым серебристым покрывалом...
- Я знаю, я чудо! – игриво сказала Катя, устраиваясь у меня на плече. Её тело грело так сильно, что я отбросил одеяло в сторону. Оно мне было больше не нужно. Засыпая, она прошептала уже сквозь сон: «а ничего, что мне ещё нет восемнадцати?». Я уснул почти сразу, и в эту ночь мне снились только яркие и цветные сны!
* * *
Новый 1990-й год встретил меня серым пасмурным утром. Капли холодной зимней оттепели громко стукались о подоконник. С крыши бежала вода. Чёрные стрелки будильника «Луч» на прикроватном столике показывали полдень.
Катя сидела рядом уже одетая. На её лице не было косметики, и сейчас она выглядела совсем иначе, чем вчера - её естественная красота была куда мягче и добрее!
- Добро утро, - сказал я ей и сладко потянулся. Вчерашняя ночь показалась мне прекрасным новогодним сном!
- Проснулся? – улыбнулась Катя. Я кивнул. Неужели всё это не сон? Воспоминания о вчерашней ночи медленно всплывали в памяти, словно цветные слайды… Не чёткие, но очень яркие!
- Я пошла, а ты спи! – сказала Катя, - денег мне твоих не надо. Мне тоже было очень хорошо!
Я рассеяно проводил её до дверей. Чмокнув меня в небритую щёку, она улыбнулась мне в последний раз и помахала рукой – одними пальчиками. Закрыв за ней дверь, я подошёл к окну. Вчерашний снег быстро таял, обнажая грязный чёрный асфальт. Обрывки праздничных гирлянд печально развевались на ветру. Весь снег был усыпан конфетти и обрывками цветной бумаги, а из сугробов торчали пустые бутылки из-под шампанского... Праздник кончился.
Её маленькая фигурка возникла ненадолго на остановке и почти сразу скрылась в автобусе. Больше я её никогда не видел. Наступил новый год, и завтра снова нужно было возвращаться на работу. Новогодней сказке нет места среди серых будней...
Написать комментарий
|
У ортистов тоже есть аська
МУЖЧИНА
С Крещением Господним...
Любовник
С Крещением Господним...
МУЖЧИНА
Двойник
МУЖЧИНА
МУЖЧИНА
dead letter
Про солидарность и публичность
Любовник
dead letter
dead letter
Рассказы 
3 дн. назад
4 дн. назад
13 дн. назад
Комментарии
От меня 10 звездочек! И спасибо за приятную новогоднюю сказку!
Приятно знать, что ты не считаешь мою эротику пошлой. И особенно я ценю, как ты своим метким женским взглядом умеешь выцеплять мельчайшие подробности ))) От тебя ничего не скроешь)
Ещё раз спасибо и счастливого Нового года!
И Вас с праздниками - прошедшими и будущими!)))
Ощущения такие же, как после «Иронии судьбы…»
классная сказка!
С Новым годом тебя и Рождеством!!!
С Новым годом и Рождеством!
Я даже позавидовал ему! Ну всё есть у парня и здоровье и деньги и свобода!!! А зрение-то какое! - в окне соседнего дома увидеть как на столе в маленькой плетёной корзиночке мандарины лежали))) Я для того, чтоб в соседние окна посмотреть бинокль огромный купил (!!!)
Ну это всё шутки, а рассказ, правда, читал и переживал за парня, словно сам влип в приключение это.
RSS лента комментариев этой записи